Изображение самой Софьи, по-видимому, можно видеть на другом памятнике материальной культуры — московской иконе Боголюбской Божьей Матери начала XVI века. Среди тех, кто предстоит перед Владычицей Небесной, искусствоведы выделяют несколько фигур. Это главные герои 1499 года — Василий, Иван III и Софья. Великую княгиню отождествляют с дамой, изображенной в высокой светлой шапке, стоящей третьей справа по отношению к Богоматери. Согласно этой трактовке, перед Софьей находятся Иван III (в короне, с длинной бородой), а непосредственно перед Богородицей — Василий (в короне, с короткой бородой). Вероятнее всего, икона была вложена в одну из кремлевских церквей великим князем Василием в знак благодарности Богородице, в помощи Которой он не сомневался.

* * *

Из всех детей Софьи Василию была предначертана самая счастливая судьба. Его семейная жизнь и степень религиозности были далеки от идеала, но он стал достойным продолжателем дела «собирания земель», начатого в далеком XIV веке Иваном Калитой и продолженного пятью поколениями его суровых предков. По отношению к своим братьям, оставшимся в живых к 1505 году, — Юрию (1480–1536), Дмитрию (1481–1521), Симеону (1487–1518) и Андрею (1490–1536) — Василий проявил редкое для средневекового монарха милосердие. В отличие от Ивана III он не преследовал братьев, а те не пытались поднять мятеж против его власти. Вероятно, такие отношения между братьями сложились благодаря определенному воспитанию, гармоничной обстановке в детской, какую удалось создать Софье.

Тяжела была лишь участь Елены Волошанки, умершей в тюрьме в 1505 году, и Дмитрия-внука. До своей смерти Дмитрий сидел в оковах в темнице, где скончался 14 февраля 1509 года в возрасте двадцати пяти лет.

Судьбы дочерей Софьи оказались менее счастливыми. В Литве старшая дочь Елена (1474–1513) не смогла родить наследника польскому королю. Она на семь лет пережила своего супруга и нашла вечный приют в католическом храме Святого Станислава в Вильно. Другая дочь, Феодосия (1475–1501), была отдана замуж за князя Василия Дмитриевича Холмского — сына героя Шелонской битвы, но через год с небольшим умерла. Евдокия (1492–1513) была выдана за татарского царевича Кудайкула (в крещении Петра Ибрагимовича). Этим браком Иван III надеялся укрепить русско-казанские отношения. У Евдокии родились дети, и этот брак — несмотря на разные культуры, к которым принадлежали муж и жена, — как кажется, был наиболее удачным. Две другие дочери Ивана III и Софьи — Елена (род. 1476) и другая Елена (род. 1484), по-видимому, умерли во младенчестве. Сын Борис, рожденный в конце 1480-х годов, умер юношей в 1503 году.

К концу своего земного пути Софья Палеолог, наверное, испытывала сложные чувства: она печалилась о дочерях и беспокоилась о судьбе младших сыновей. Но главное дело последних лет ее жизни было завершено успешно. Полагают, что удовлетворение последним обстоятельством нашло отражение в знаменитом скульптурном портрете Софьи Палеолог, осуществленном в 1994 году антропологом С. А. Никитиным на основании ее останков. Этот портрет «говорит об уме, решительном и сильном характере великой княгини Софьи», проявившемся в последние годы ее жизни.

Окружавшие ее греки также праздновали победу. Сын Дмитрия Траханиота Юрий («Юшка Малой») не раз беседовал с приехавшим в Россию послом империи Габсбургов Сигизмундом Герберштейном. Грек рассказывал австрийцу о Софье — женщине, волею обстоятельств ставшей надеждой греческого мира. Герберштейн записал: «Говорят, Софья была очень хитра, и по ее наущению князь делал многое».

Но Юшка Малой был не единственным информатором Герберштейна. Австриец не обошел вниманием и мрачные подробности, связанные с историей Дмитрия-внука: «Рассказывают, что она убедила мужа лишить монархии внука Димитрия и поставить на его место Гавриила (то есть Василия. — Т. М.). По настоянию жены князь заключил Димитрия в тюрьму и держал его там. Только перед смертью он призвал к себе Димитрия и сказал ему: „Дорогой внук, я согрешил перед Богом и тобою, заключив тебя в темницу и лишив земного наследства. Поэтому молю тебя, отпусти мне обиду, причиненную тебе, будь свободен и пользуйся своими правами. Растроганный этой речью, Димитрий охотно простил деду его вину. Но когда он вышел от него, то был схвачен по приказу Гавриила и брошен в темницу“».

Подобная характеристика Софьи — коварной советчицы и «злой жены» — вошла в научную традицию. Выдающемуся византинисту начала XX века Ф. И. Успенскому принадлежат слова о том, что «бояре и слуги царя (имеется в виду великий князь Иван III, который в некоторых документах начал именовать себя царем. — Т. М.) не любили гречанку за то, что она завела новые обычаи при дворе, ослабила их влияние на царя, и никак не могли ей простить, что с тех пор важные дела стали обсуждаться не в думе, а в царской спальне, что в Москве появилось много иностранцев, что стали… вносить новшества, к которым москвичи относились с подозрением».

Но подобные взгляды — плод позднейшего осмысления образа супруги Ивана III. Мы уже говорили о том, что в реальности она, по-видимому, не оказывала на мужа столь значительного влияния. На решения великого князя гораздо больше влияли приехавшие с ней греки и «фрязы». В основе политики Ивана III лежал солидный корпус представлений о Западе и Востоке, складывавшийся в русской культуре на протяжении нескольких столетий.

* * *

Софья отошла в мир иной 17 апреля 1503 года. «Тоя же весны апреля 17, в пятницу, на 9 часу дни преставися благоверная и великая княини Софья великого князя Ивана Васильевича, и положиша ея в церкви Вознесениа во граде на Москве».

«Царьгородскую царевну» похоронили в главном храме женского Вознесенского монастыря, основанного вдовой Дмитрия Донского Евдокией. С момента своего основания и до 1731 года эта церковь выполняла функцию усыпальницы московских великих и удельных княгинь и цариц. Белокаменный саркофаг с телом Софьи погребли рядом с могилой первой жены Ивана III Марией Тверской. В подобных массивных саркофагах антропоморфной формы, изготовленных из монолита известняка, долгое время погребали представительниц великокняжеской семьи. Захоронения обеих жен Ивана III можно было найти у западной стены, справа от входа в собор. Исследователи отмечают светский характер погребения обеих княгинь.

Кремлевский храм в честь Вознесения Господня имел долгую архитектурную историю. Каменное здание было заложено почти одновременно с основанием обители, но долгое время он стоял незавершенным: безденежье, феодальная война второй четверти XV века и ее последствия не давали возможности закончить строительство. Здание было достроено в 1467 году под началом В. Д. Ермолина «повелением великой княгини Марьи» — первой жены Ивана III. Однако уже в 1519–1521 годах храм был полностью перестроен. Надо думать, именно тогда на саркофаге второй жены Ивана III было процарапано имя «Софья». Первоначально же саркофаг никакой эпитафии не имел. В 1598 году на месте старого храма был возведен большой пятиглавый собор, простоявший до рубежа 1920–1930-х годов, когда началось разрушение храма, а захоронения были перенесены в подвальную палату Архангельского собора.