перед каждым из них были расставлены столы. Максимиллиан Третий в честь своего дня не поскупился и выделил городским заведениям немалую сумму из казны, чтобы те в его честь могли бесплатно кормить всех желающих.

Накануне Максимиллиан отстоял церковную службу и одарил благочестивых братьев щедрым пожертвованием. Не менее солидное подношение король сделал городскому университету. Получили хорошую награду и артисты столичного театра, недаром он носил гордое название Королевского.

Не обошел король вниманием сиротские приюты, работные дома и госпитали. Вознаградил и ремесленников, взявших в обучение неимущих детей.

Из центрального городского собора с раннего утра доносились глубокие звуки органа и возвышенное пение: Церковь молилась за здоровье и благополучие Максимиллиана Третьего.

Университетский хор начал день с торжественной оратории в честь монарха, написанной деканом факультета музыки.

В театре вечером ставили трагедию, посвященную приходу к власти основателя династии Де Монтассаров.

Сидящие за столами горожане то и дело поднимали тосты в его честь.

Когда праздник закончится, все станет по-прежнему. Дворяне будут плести интриги, сироты в приютах и старики в работных домах все так же будут

голодать, ремесленники — едва сводить концы с концами, а нищие — все так же просить милостыню. Но сегодня столица любила своего короля.

Главные события праздника разворачивались в королевском дворце. Слуги, украшавшие Пале-Де-Тувель, накануне потрудились на славу, и теперь все здание от нижних до верхних этажей просто утопало в цветах и их нежнейших ароматах. Дворец был наполнен светом и нежной музыкой, которую играли в каждом из многочисленных залов специально приглашенные музыканты.

С яркостью и изяществом цветов соперничали роскошные туалеты придворных, пришедших засвидетельствовать свое почтение Его Величеству, поздравить его и принять участие в празднике в его честь. Дамы и кавалеры, нарядные и беспечные, как мотыльки, порхали из зала в зал, веселясь и получая нескрываемое удовольствие.

Между аристократами бесшумно сновали слуги. Ловкие и проворные мужчины в строгих черных с белым ливреях и женщины в серых платьях напоминали хлопотливых муравьев. Одни разносили между гостями подносы с вином, фруктами и легкими закусками. Другие сновали туда и обратно, накрывая огромный стол для предстоящего пира. Третьи тенью стояли у стен, каждую минуту готовый выполнить любую прихоть какого-нибудь из гостей.

Его Величество Максимилиан Третий с утра принимал подарки и поздравления. Полновластный правитель Трезеньеля решил проявить скромность, так как дата была не круглая, и поэтому приказал устроить церемонию в Малом парадном Зале Пале-Де-Тувель. Король величественно восседал в высоком кресле. По случаю праздника Максимиллиан Третий был одет в белое: белоснежный атласный камзол с золотым шитьем, такие же ренгравы, чулки и туфли. В соответствии с протоколом Его Величество был в короне, но головной убор, который украшал тщательно завитые каштановые волосы монарха, напоминал, скорее, узкий золотой обруч, инкрустированный бриллиантами.

Его Величество выгодно оттеняли самые близкие придворные, которым монарх каждый год лично оказывал честь, приглашая присутствовать на церемонии принесения даров.

По правую руку от Максимиллиана Третьего стоял его самый близкий родственник — его двоюродный брат, Великий Герцог Гильом Де Тайер. Как будто специально для того, чтобы создать контраст между собой и царственным кузеном, Великий Герцог был одет во все черное. Гильом Де Тайер смотрел на происходящее со свой обычной пренебрежительной усмешкой.

По левую руку Его Величества на низеньком стуле, принести который соизволил приказать сам монарх, сидела его советница, баронесса Одиль Де Верлей. После поистине чудесного выздоровления от Ведьминой хвори леди Де Верлей была все еще слегка бледна.

За спиной короля полукругом стояли самые знатные люди королевства: граф и графиня Де Грелль, герцог Де Арлонн с супругой и наследником, королевский сенешаль герцог Де Виндекс с супругой и наследником, граф Де Шампьерон, барон Дени Де Шаррак и приор Вечного Ордена в Трезеньеле сэр Дежрольф Д’Антильи. В зале находились и послы тех государств, которые соперничали между собой за право предоставить Максимиллиану Третьему невесту. Королевские приближенные негромко переговаривались.

Принимая очередную делегацию, Его Величество со скучающим видом прикрыл рот ладонью, наклонился к своей советнице и негромко проговорил:

— Сила Единого, как же все это скучно… Где же твой подарок, моя дорогая баронесса?

Леди Одиль Де Верлей подняла глаза на монарха и обворожительно улыбнулась в ответ:

— Терпение, мой государь, терпение… Мой подарок заставит тебя надолго забыть о скуке, вот увидишь.

Его Величество подавил зевок:

— Хотелось бы надеяться, моя леди Одиль, хотелось бы надеяться…

Королевский майордом, граф Де Аленнуа, взмахнул жезлом и торжественно провозгласил:

— Депутация от баронии Ориж покорнейше просит разрешения поздравить Его Величество и вручить свои скромные подарки!

Максимиллиан Третий махнул рукой:

— Пусть зайдут.

***

— В этом нелепом одеянии я чувствую себя шутом! — вполголоса раздраженно произнес Арман Де Грелль, оглядывая свой наряд.

Традиционный мужской костюм баронии Ориж, в которые была одета вся мужская часть Секретного Ковена, состоял из куртки и штанов темно-сиреневого и желтого цветов. Правая пола суконной куртки была желтой, а левая — темно-лиловой. Рукава же при этом как будто поменялись местами: лиловый рукав был пришит к желтой половине, а желтый — к лиловой. Штанины у брюк были тоже разных цветов, правая — сиреневая, а левая — желтая.

Для очень высокого Армана Де Грелля не нашлось одежды по росту. Длинные ноги молодого чародея смешно торчали из слишком коротких штанин, а руки — из рукавов.

Хуже всех приходилось Орсэлю. Пожилому магу, привыкшему носить робы, было очень неловко в короткой куртке. В ней он чувствовал себя голым и постоянно пытался обдернуть. Было заметно, что старику мучительно стыдно появляться на людях в таком виде, но Верховный чародей изо всех сил пытался сохранить достоинство.

— Это называется церемониальное одеяние! — фыркнул Андри Мак Глейс. — Когда бы ты, Арман, еще удостоился!

— Тебе легко говорить, — недовольно пробурчал его собеседник, — На тебе оно хотя бы хорошо сидит.

— А по-моему, ты выглядишь очень мило, — вмешалась Скайлар. Юная чародейка держала своего друга под руку, на ходу невольно пританцовывая под музыку.

Девушке повезло больше. Стройную талию Скайлар подчеркивал темно-сиреневый корсаж традиционного платья. Длинная и пышная юбка была сшита из чередующихся полос, а