Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Густые темные волосы леди Одиль были подняты наверх и уложены в замысловатую прическу — настоящий шедевр, вышедший из-под рук лучшего из столичных мастеров. Сложное сооружение было перевито гирляндой благоухающего жасмина с вплетенными в нее жемчужинами. Несколько длинных, тщательно завитых локонов ниспадали с затылка на правое плечо.
Сейчас Одиль Де Верлей сидела в своей гардеробной перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. Позади нее стояла ее личная горничная Сабина и держала в руках два раскрытых бархатных футляра: синий и красный. В первом роскошно блестел гарнитур сапфировых украшений; во втором благородно сияли рубины.
Баронесса Де Верлей повернулась к служанке и оценивающе посмотрела на украшения.
— Сапфиры, — наконец, сказала леди Одиль, и горничная послушно убрала второй футляр.
Надев с помощью Сабины драгоценности, баронесса Де Верлей помедлила и взяла со стола позолоченную серебряную коробочку, инкрустированную перламутром, открыла ее и извлекла из нее маленький черный кружочек ткани — мушку, фальшивую родинку, которые были постоянно в ходу у трезеньельских дам. При дворе существовал даже тайный язык. Мушки, приклеенные в определенных местах на лице, могли многое сказать посвященным, в особенности, конечно, тому, для кого они предназначались.
Одиль ловко приклеила мушку с правой стороны лба, ближе к виску. Подумав, прилепила вторую на правую щеку.
Сабина хихикнула, как девчонка:
— Ого, желание пленить любовью и готовность к флирту! Моя леди, а тот, кому предназначено это послание, умеет ли вообще читать этот язык?
— Вот и посмотрим. Если умеет, он меня достоин, — кивнула Одиль. — А если нет, мне ничего не грозит.
Аристократка поднялась и, шелестя платьем, подошла к большому, во весь рост зеркалу. Баронесса медленно повернулась, оценивая наряд. Леди Одиль подняла руки к прическе, в очередной раз нащупывая удерживавшую ее шпильку, головка которой была украшена крупным жемчугом. Шпилька была грозным оужием: под безобидной с виду жемчужиной в золотой оправе в густых блестящих волосах баронессы прятался длинный, остро отточенный стилет.
— Веер, — сказала Одиль Де Верлей, протянув руку в сторону.
Сабина, повинуясь приказу, передала хозяйке изящный перламутровый веер.
Леди Одиль удовлетворённо кивнула и повернулась к горничной:
— Послушай меня внимательно, Сабина. Мы с тобой знакомы с детства и, пожалуй, ты единственная, кого я могу назвать подругой. Не перебивай, — баронесса сделала повелительный жест. — Поскольку вы с мужем уже давно свободные люди, я хочу, чтобы вы ни в чем не нуждались, если со мной что-то случится. Поэтому я переписала на тебя свой домик в Греньяне. Теперь он твой. Кроме того, я указала в завещании, что в случае моей смерти вам с мужем будет пожизненно выплачиваться ежемесячная рента. Сейчас я отдам тебе бумаги, там неплохая сумма.
Горничная присела в реверансе.
— Благодарю, леди Одиль, — покачала она головой. — Но я бы предпочла, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Спасибо, милочка, — продолжила баронесса Де Верлей. — Но на все воля Единого. Еще вот что: если произойдет самое страшное, позаботься о моих девочках. Легат Айкерона Эрмано Солер — старый друг семьи. Я написала ему письмо. Думаю, легату Солеру можно доверить Ноэль и Виолет. Вот вроде бы и все.
— А твоя племянница?
— Эсса? — переспросила леди Одиль, поморщилась и покачала головой. — Спуталась с магом, дурная кровь… Если она выживет, а он — нет, проследи, чтобы Эсса добралась до своего дяди по отцу, в Глерон, куда мы отправили ее младшую сестру. Если выживут оба, пусть поступает, как знает. Ну а если я сама останусь в живых, я найду, как разорвать эту связь, у которой нет совершенно никакого будущего.
— Я поняла тебя, моя леди, — согласилась Сабина.
— Вот и прекрасно, — кивнула баронесса. — И прекрати с этого момента называть меня «моя леди». После всего, что мы вместе пережили, я для тебя — просто Одиль. Иди сюда, обнимемся.
Женщины крепко обнялись. Сабина смахнула непрошеные слезы. Леди Одиль направилась к двери:
— Скажи кучеру, чтобы готовил карету. До начала представления — всего каких-нибудь два часа. Если судить по тому, как мы все сбились с ног, готовясь к нему, Его Величество просто обязан быть впечатлен.
Сабина выскользнула за дверь и, убедившись, что баронесса ее не слышит, тихонько хихикнула:
— Его Величество просто обязан быть впечатлен! А я почему-то уверена, что тот, второй, для кого поставлены эти тайные знаки, будет восхищен не меньше!
Глава 15
Столица Трезеньеля, и без того оживленная, сегодня просто ликовала: Орбийяр праздновал День рождения своего короля.
Все четыре района Орбийяра — и богатые Золотые поля, где располагался королевский дворец и городские поместья аристократов, и Торговый район с лавками и мастерскими, и Медный район, где жила беднота, и даже Серый двор — пристанище бродяг, нищих и слуг — с радостью и воодушевлением отмечали этот праздник.
Украшая свои дома и улицы, жители столицы постарались на славу: весь город был чисто выметен, а фасады домов, даже самых бедных, старых и неприглядных, были наряжены и украшены.
Кто-то смог позволить себе разбить огромную клумбу в форме геральдического щита, на которой на фоне из белых маргариток лиловыми крокусами был высажен вензель из сдвоенной буквы «М» — Максимиллиан Де Монтассар, а над ним — золотая корона из ранних желтых нарциссов. Кто-то просто установил около дома вазоны с роскошным алиссумом, белым и пурпурным, спадающим огромной шапкой до самой земли. Те же, кто был победнее, поставили на подоконники пестрые букеты из крокусов и маргалейда, повесили на двери венки из белых и пурпурных лент или просто гирлянды бумажных флажков. Но каждый дом и каждое окно были украшены.
По всему городу разносилась музыка. Горожане танцевали везде, где только можно было это устроить: на широких центральных улицах, на совсем маленьких круглых площадях с фонтанами или колодцами, снабжающими город водой, и даже на плоских крышах некоторых домов.
Из трактиров, таверн и ресторанов доносились дразнящие запахи еды. Заведения не вмещали всех желающих подкрепиться, и
