Сергей даже успел вместе с Эдиком побеседовать со «своим» пленником, извлеченным для такого случая из-под замка. Корчинский явно поскромничал, оценивая свои знания английского языка: на взгляд Сергея он смотрелся ничуть не хуже Черчилля и без особых затруднений, объяснил Стиву все, что от него хотел Редин.

– Сережа, я ведь, как обычный еврейский мальчик, с блеском окончил английскую школу. У меня всегда были репетиторы по языку. За институт я уже и не говорю. К тому же, мне нравится кое-что читать в подлиннике, а иногда, и думать по-иностранному.

– Да, велика и непостижима душа истинного иудея для православного атеиста!

В дальнейших планах Редина доктор занимал очень важное место, а от его знания английского языка, возможно, зависел успех всего замысла: Сергей предвидел трудности в переводе технических терминов, но думал, что этот вопрос между специалистами как-нибудь утрясется. Главное все-таки – силовое давление. Этот язык понимают все. К тому же он предпринял ряд соответствующих мер. В экспроприированной резиновой лодке они обнаружили сумку, в которой находилось несколько шашек взрывчатки. Вероятно, это был какой-то НЗ. Никто из них не представлял, как этим можно практически воспользоваться, и Сергей чуть не выбросил сумку за борт, но потом ему пришла в голову интересная идея, которая уже на борту ПЛ обрела вполне реальные очертания и получила техническое воплощение.

Стараясь никого не отрывать от дела, Редин сам обошел отсеки.

– Смотри, Серега, это их маневровое устройство, – руки Сердюка были перепачканы маслом, – отключить его управление я смогу. Муфту, разобщающую валы, я уже отыскал. Там немного посложнее будет: нужны кое-какие инструменты и дополнительная рабочая сила. Ну, по мелочи еще кое-что.

– Я тебе Рахимова сейчас подошлю, пользуйся.

Корсунов был молчалив, озабочен и далеко не так оптимистичен:

– О таких технологиях я только в умных научных журналах читал. Волокнистые кабели, световоды… Хотя что-то подобное нашему обратимому преобразователю я нашел. Понимаешь, главное, что конечный исполнительный механизм от наших мало чем отличается. Поэтому, что нам требуется от систем вентиляции, я уже сейчас могу устроить. С пожаротушением хуже. Точнее, совсем никак. Не могу разобраться, времени мало…

– Немо, главное – вентилятор. По моей команде. Ну, а с пожаротушением… «Что один человек соорудить смог…»

– «…другой запросто разрушит!» – закончил цитату Корсунов.

– Вот и действуй в этом направлении. Нам тушить нечего будет, а они чтобы не попытались нас через эту систему уморить.

Не отыскав Рахимова, Сергей вернулся к Воронцову и Маркову. Вот уж из кого оптимизм бил ключом!

– Михалыч! Запусти меня в их центральный пост, и я эту гребаную посудину один в базу приведу! Причем в любую. Дети они еще с нами тягаться! Понасовали везде электроники с кибернетикой. Это уже больше по твоей части. Логика, матрицы… Да я на них просто… положил! Котел он и есть котел! Короче: управлять реактором они уже не смогут. Если я не разрешу. – Генка самодовольно похлопал себя по груди. – Говорил же: мастерство не пропьешь! Генераторы пара на месте. Все они теперь мои. Насосы Кирилл сейчас подготовит так, что мы их отсюда в три секунды запустим, а они оттуда – хрен!

– Кончай хвастаться. И так знаю, что ты молодец. Скажи лучше, чего НЕ можешь.

Марков немного поскучнел:

– Понимаешь, Серега, инструментов нет подходящих. Это ведь специальные захваты нужны, тяги, съемники…

– Прямо говори!

– Ну, в общем, управлять решетками не можем. Им управлять не дадим, я уже об этом позаботился, но и сами пока…

– Ладно, основное ты сделал. Молодец! Будь «на товсь». Воронцова я у тебя забираю, Сердюку руки лишние нужны. Сам подойду через пару минут, помозгуем.

Именно в этот момент судьба отсчитывала свою последнюю драгоценную восемнадцатую минуту.

Из внезапно ожившего динамика рядом с носовой переборкой турбинного отсека раздался явно командный голос, который произнес короткую, в три-четыре слова, фразу. Пока к Сергею из соседнего отсека подбегал Корчинский, голос во всеуслышание разразился целой гневной тирадой.

– Дежурного он ищет. А потом распорядился тому выйти на связь с главным постом – доктор был уже рядом.

– Ну вот, Эдик, наступает для нас момент истины. Давай нашего пленника к самой носовой переборке, да развяжи его. По дороге прихвати Корсунова. Я сейчас туда подойду. – Редин развернулся в корму и крикнул, насколько хватало голоса: – Мальчики, вы все продолжаете работать. Пока это наш с доктором выход!

Когда Сергей подошел к носовой переборке реакторного отсека, там уже были Корсунов с Корчинским и американский спецназовец. Выглядел последний неважно из-за сильно разбитого и успевшего основательно опухнуть и посинеть лица.

– Напомни ему еще раз, Эдуард: мы свое слово держим, отпускаем его. А дальше уже в его руках или, точнее, языке, и его собственная жизнь, и моя, и твоя, и капитана субмарины, и еще двух сотен человек здесь и в море на плотах. Это ты ему вдолбил? Он все помнит?

Внимательно выслушав негромкую речь Корчинского, спецназовец закивал, глядя на Редина, и что-то коротко ответил.

– Он все понял и благодарит тебя, – перевел Эдик.

– Тогда быстро открываем переборку, выпихиваем засранца, то есть засланца, и – за работу, Николай!

Сергей обернулся к доктору:

– А мы с тобой пойдем к ближайшей видеокамере давать главную в жизни пресс-конференцию. Вот так сразу: и прямой эфир и американское телевидение, ха!..

Они проследили, как вышел из отсека американец, а Корсунов моментально закрыл за ним переборку и заблокировал кремальеру… Подбежал запыхавшийся Рахимов:

– Сергей Михайлович, я все еще раз проверил: кормовой люк, пленных в выгородке. Порядок!

– Сейчас капитан второго ранга уйдет, а ты встанешь у переборки на всякий случай, чтобы эти сдуру себя и нас не поранили, пытаясь ее открыть. Я в двух шагах буду, поглядывай на меня все время и прислушивайся. Команды выполнять мгновенно! Ты – мой связной.

– Есть!

Теперь уже изо всех динамиков по корме разносилась отборная ругань, весьма примитивная на слух даже для Сергея, не нуждающаяся в переводе и столь знакомая по американским фильмам в русской озвучке.

– Знаешь, Эдик, я бы точно так же реагировал на отсутствие вахтенного. Только гораздо виртуознее. Ничего, сейчас парламентер наш доберется до места, и все стихнет. – Сергей подошел к объективу камеры, снял наброшенную на него тряпку, но сам вместе с доктором остановился вне поля видимости. – Подождем пару минут, пока они там попытаются разобраться, что к чему.

Действительно, примерно через минуту все стихло. Не сговариваясь, оба офицера пригладили волосы и попытались одернуть черные костюмы, придав им более презентабельный вид. Засохшая на них кровь была практически незаметна,