Кушнерам приходилось защищаться самим. Одним из вариантов было уезжать из Вашингтона (Бэннон даже составил список всех тех напряженных моментов, когда супруги предпочитали устроить себе каникулы), а тут как раз подвернулась неплохая возможность: Трампу предстояло посетить саммит “Большой двадцатки” в Гамбурге 7 и 8 июля. Джаред с Иванкой сопровождали президента в этой поездке и именно во время саммита они узнали об утечке информации о встрече Дона-младшего с русскими (а супруги сознательно преподносили ее как встречу Дона-младшего). Хуже того, они узнали, что эта история не сегодня-завтра появится в New York Times.

Поначалу штаб Трампа ожидал, что подробности встречи Дона-младшего всплывут на веб-сайте Circa. Команда юристов и их представитель по связям со СМИ Марк Коралло старались взять эту новость под свой контроль. Но во время пребывания президента в Гамбурге его сотрудники узнали, что Times работает над статьей, где обстоятельства встречи будут изложены куда более детально – возможно, их предоставила сторона Кушнера, – и материал увидит свет в субботу 8 июля. Команду юристов президента не предупредили об этой статье заранее под тем мнимым предлогом, что сам президент в этой истории не упоминался.

В Гамбурге Иванка, зная, что вскоре эти известия станут достоянием общественности, объявила о новой инициативе в своем фирменном стиле: об учрежденном совместно с Всемирным банком фонде помощи женщинам-предпринимателям в развивающихся странах. Это была очередная ситуация, которую сотрудники Белого дома рассматривали как пример удивительного отклонения четы Кушнеров от, что называется, линии партии. Ни во всем штабе Трампа, ни на белых досках Бэннона, где он любил делать свои записи, ни в сердце этого президента не было ни грана интереса к женщинам-предпринимателям в развивающихся странах. Программа действий дочери явно не совпадала с программой отца – или, по крайней мере, с программой тех, кто его выбрал. С точки зрения практически каждого подчиненного Трампа, Иванка вообще не понимала сути своей работы и превратила традиционные для первой леди почетные обязанности в работу сотрудницы аппарата Белого дома.

Перед посадкой на “борт номер один”, вылетающий в США, Иванка – с почти анархистской, как уже начинало казаться, глухотой – сидела на месте своего отца между председателем КНР Си Цзиньпином и премьер-министром Великобритании Терезой Мэй за основным столом переговоров G20. Но это был чистой воды отвлекающий маневр: пока президент и его команда в суматохе усаживались в самолет, главной темой был уже не саммит, а то, как ответить на статью Times о собрании с участием Дона-младшего и Джареда в Башне Трампа, которая должна была увидеть свет через считаные часы.

По пути в Вашингтон Шон Спайсер и все остальные из отдела коммуникаций были отправлены в хвост самолета, чтобы они не смогли участвовать во взволнованных обсуждениях. Хоуп Хикс стала главным стратегом по вопросам коммуникаций, а президент, как обычно, ее исключительным клиентом. В последующие дни высшее политическое положение, которое обеспечивается “присутствием в кабинете”, было перевернуто с ног на голову. Не присутствовать в кабинете – в данном случае в передней части салона президентского самолета – вот что обеспечивало высокий статус и возможность избежать тюрьмы. “Я чувствовал себя уязвленным, когда видел, как они суетятся вокруг, исполняя мои обязанности, – говорил впоследствии Спайсер. – А теперь я рад, что меня исключили”.

В обсуждениях на борту самолета участвовали президент, Хикс, Джаред и Иванка, а также их правая рука Джош Раффел. Иванка, как позднее вспоминали ее помощники, вскоре покинула собрание, приняла таблетку снотворного и уснула. Джаред, по словам его помощников, возможно, присутствовал на встрече, но “ничего не записывал”. Рядом, в маленькой комнате для переговоров, смотрели фильм “Фарго” Дина Пауэлл, Гэри Кон, Стивен Миллер и Г. Р. Макмастер; все четверо впоследствии утверждали, что, хотя и находились в непосредственной близости от развивающегося кризиса, в самом обсуждении не участвовали. И действительно, каждый, кто был “на месте происшествия”, оказался вовлечен в критическую ситуацию, которая вскоре стала объектом пристального изучения спецпрокурора, причем самым насущным вопросом был следующий: действительно ли один или более федеральных служащих заставили других федеральных служащих лгать?

Президент – расстроенный, непреклонный, исполненный угрозы – играл первую скрипку в обсуждении, подталкивая к единому мнению дочь, ее мужа, Хикса и Раффела. Касовиц – адвокат, чьей основной функцией было держать Трампа на безопасном расстоянии от дел, связанных с Россией, – около часа прождал на линии, но так и не смог переговорить с президентом. Трамп настаивал на том, что встреча в его Башне была посвящена исключительно российскому запрету на усыновление детей иностранцами. Обсуждалось именно это – и точка. Точка. Хотя в руки Times (вполне возможно, а то и весьма вероятно) попала вся электронная переписка, посвященная реальным обстоятельствам встречи в Башне Трампа – в сущности, Джаред, Иванка и адвокаты, скорее всего, знали о попадании этой переписки к Times, – президент запретил кому-либо признаваться в том, что в Башне обсуждали куда более крамольные вопросы, касавшиеся Хиллари Клинтон.

Это был пример отрицания и попытки замять дело в реальном времени. Президент воинственно настаивал на своем. Реальность была такой, какой ее видел или хотел видеть Трамп. Отсюда официальная версия события: в Башне Трампа состоялся короткий визит вежливости, посвященный закону об усыновлении и ничем не кончившийся, в котором участвовали старшие помощники Трампа и российские граждане, не связанные с правительством. Эта фальшивка была сфабрикована неопытными мошенниками, что, как правило, и является главным объяснением того, почему попытка замять дело обречена на провал.

Находившиеся в Вашингтоне Касовиц и Марк Коралло, пресс-секретарь адвокатской команды Трампа, не были проинформированы ни о статье Times, ни о том, как планировалось на нее ответить, – пока не появилось первоначальное заявление Дона-младшего, увидевшее свет прямо перед выходом той субботней статьи.

В течение следующих трех суток или около того руководящий состав администрации был полностью отстранен от действий ближайших помощников Трампа – и, опять-таки, был вынужден в изумлении наблюдать за ними издалека. В сложившейся ситуации тандем президента и Хоуп Хикс, к которому долгое время относились снисходительно, как к занятному союзу пожилого мужчины и вызывающей доверие молодой женщины, начал выглядеть аномалией и угрозой. Целиком посвятившая себя нуждам Трампа, Хикс, координатор по связям президента со СМИ, оказалась основным медиатором между его некоординируемым поведением и окружающим миром. Его порывы и мысли – неотредактированные, непроверенные, не встретившие сопротивления – с помощью Хикс становились достоянием всего мира, не заверенные никем в Белом доме.

Но обнародование реальных обстоятельств собрания в Башне Трампа обладало еще одним, пожалуй, даже более важным аспектом. Оно ознаменовало крушение юридической стратегии президента: падение системы безопасности, созданной Бэнноном для защиты президента и конкуренции с Клинтон.