Когда к членам комиссии присоединился глава Акольмского департамента согласия, один из секретарей громко загрохотал по столу деревянным молотком и огласил зал строгим наказом:

— Тишина! Тишина!

Лишь когда даже шепот стих, седовласый, коренастый ловчий с квадратной, мощной челюстью начал речь:

— Сегодня двадцать шестого голесья триста восемнадцатого года от основания XXX империи, Верховная комиссия департамента согласия Акольмской провинции, в составе пяти, собралась по требованию старшего ловчего департамента согласия

— Дельрена ви Совера, графира Каатского, ходатайствующего о чрезвычайном собрании… — громкий голос, похожий на лай простывшего дворового пса, пугал не только меня. Зал сидел в идеальной тишине. И только негромкое эхо вторило говорившему, который без запинки зачитывал состав комиссии, секретарей, уточнял порядок заседания.

Он зачитывал текст долго, быстро, но я так нервничала, что застучали зубы.

Наконец, он завершил речь и дал слово тому, что собрал комиссию.

Дельрен встал, неспешно обвел взглядом членов комиссии, смотревших строго и грозно, затем первые ряды зрителей, представился полным именем, с приставкой «ди», после чего мне стало очень страшно. Неужели его семейное положение — это еще один аргумент. Неужели других больше нет и апеллировать более не к чему?! Однако держался Дельрен замечательно

— Уважаемые члены комиссии, дамы и господа! Я ходатайствовал о скорейшем собрании Верховной комиссии, поскольку имею чрезвычайно важную причину… — после его слов, начавшие было перешептываться, зрители замолчали и вытянули головы, чтобы не пропустить нечто интересное. И Дельрен, решив, что время настало, ошарашил их: — Мы разгадали причину лунного проклятия!

Несколько мгновений молчания, а потом бурная реакция: шум, гам, недоверие, переглядывание… Спасибо, секретарь, не жалея сил, стучал по столу и настойчиво добивался тишины. Ему пришлось даже пригрозить нарушителям, что не уважающих Верховную комиссию выведут из зала. Наконец, приемлемое затишье установилась, и Дельрен, намеренно понизивший громкость голоса, продолжил речь:

— Как вы знаете, недавно произошел очередной случай бешенства. Речь идет о еще одной слушательнице академии…

— Ха- ха! Песка повторно сошла с ума?! — выкрикнул кто- то из зала. — Не смешите!

— Об этом чуть позже, — отмахнулся Дельрен. — Как оказалось, в его основе лежит отравление ядовитым, возбуждающим психику средство. — И замолчал, давая каждому осмыслить речь.

— Это точно?! — оживились заседатели. — Вы уверены?!

— Выгораживает любовницу… — донесся из зала едкий голос, и тут же секретарь шарахнул по столу. Злобно поглядел в зал, предупреждая, что неуважения к комиссии не потерпит, и позволил Дельрену говорить дальше.

— Понимаю, поверить сложно. Но для достоверности, для подтверждения слов, мы проведем опыт. И покажем, как происходит бешенство…

— Оно пройдет потом? — осторожно поинтересовался господин Гельд, очень заинтересованный открытием.

— Средство будет сильно разбавленным, поэтому необратимых последствий для испытуемого не наступит. Кроме того, для безопасности присутствующих, он будет закован. Итак…

Дельрен не тянул кота за хвост. Говорил четко, коротко, сразу подкреплял слова наглядным примером…

— Вносите! — громко произнес он.

Двери служебного входа распахнулись, и в зал стали медленно ввозить клетку.

За толстыми прутьями находился низкорослый оборотень в серой рубахе и просторных штанах. Крепкий, коренастый, с тяжелым злым взглядом. Руки у него свободные, а вот стопы зафиксированы кандалами. Не знаю его, зато он смотрит на меня с ненавистью. Неужели знакомый Нависов? Или бесится из- за того, что рядом со мной две фигуры в форме?

Когда клетку установили посреди зала заседаний, Дельрен представил испытуемого членам комиссии, позволили задать ему вопросы, доказывающие, что он находится в уме и здравом рассудке. Зачитал бумагу, согласно которой, за услугу Конез Фильек — так звали бедолагу — получит милостивое снижение срока заключения. После чего Дельрен лично поднес ему флягу.

Конез громко хмыкнул, бравурно протянул руку и залпом осушил флягу до дна…

Наблюдая за происходящим, зрители сидели тихо, вытянув голову вперед. Однако ничего не происходило.

— Потребуется время, — спокойно пояснил Дельрен. — Немного. Поэтому, пока вы наблюдаете за испытуемым, я продолжу рассказ. Итак, что касается двойного бешенства. Если исходить из наших новых данных, при принятии небольшой дозы вполне возможно выжить. Помешательство будет временным. А при удачном стечении обстоятельств, сошедший с ума ни на кого не нападет. Однако в случае с Альвианой Навис все закончилось смертью.

А эта слушательница — лишь похожа на нее. Но различия есть и легко заметны.

— Она родственница Нависов? — подал голос Сарнар. Видимо, это вопрос ему покоя не давал.

— Нет.

— Из какого клана? — я ощутила его пронзительный взгляд, ставший еще более хмурым. Ведь, если бы он прежде знал, что я не Навис, наверно, уже давно была бы в его постели, как беззащитная оборотница.

— Об этом… — злобный, оглушительный рев огласил зал, прервав объяснение Дельрена. Даже я, зная, что будет, пришла в ужас. Неужели я так же выглядела? Пораженные же зрители, разом откинулись назад.

Конез смотрел на них мутными, нечеловеческими глазами. Изо рта у него текли слюни, капая на рубаху. Он хрипел, выдавая нечто нечленораздельное. Затем резко дернулся — и добротная клетка покачнулась.

Подопытный двуликий оскалился, угрожающе рычал, попутно меняя облик.

Зрители уже находились под большим впечатлением. Особенно пугливые перестали дышать и съехали на скамьях, пытаясь таким образом стать неприметными.

Еще бы! Темно-серая шерсть оборотня вздыбилась, из-за чего его фигура стал больше, мощнее. Да и огромные желтые когти, появившиеся у Конеза, очень пугали. Но когда он истошно заорал и, вцепившись в прутья, толщиной в два моих пальца, начал гнуть их, от страха завизжала даже Падия. Даже элитники напряглись.

Конез лаял, рычал, вопил, раскачивал клетку… Она грохотала и грозила опрокинуться, сорвав крепежные крепления.

Дельрен и члены комиссии переглянулись, безмолвно приняв решение. По взмаху руки худого мужчины, члена Верховной комиссии, служащие департамента за цепи подхватили клетку и стали спешно выволакивать ее из зала в соседнее служебное помещение.

Когда толстые двери сомкнулись, в зале заседаний еще некоторое время стояла звенящая тишина, оглашаемая приглушенными свирепыми воплями испытуемого.

— Если есть желающие пройти и продолжать наблюдение за экспериментом… — Дельрен обвел зрителей насмешливым взглядом. Но желания никто не изъявил, даже репортеры, готовые за оглушительную новость на многое, промолчали. Конечно, они потом происходящее и так распишут в красках. — Уверяю, полчаса минимум это продлится. Но если дозу увеличить — может затянуться на полусуток, а то и дать необратимые последствия.