— Басманов! — проорал Эмин сквозь сирену, — захочешь брата спасти, вместе с ним в тюрьму сядешь! Если, конечно, оба доживете до приговора.

— Иди на хрен! — процедил муж и заново воткнул передачу, собираясь с ревом тронуться.

Пока Эмин не навел дуло. На Рустама.

Шах ухмыльнулся:

— Тюрьма не пугает? Значит, с другой стороны зайдем. Хочешь ее, — короткий кивок в мою сторону, — вдовой сделать? Потому что я тебя грохну, если ты тронешься. Не для того я измывался над твоим братом.

Я тихонько сползла по сидению вниз. Мне казалось, я больше не выдержу. Так больно за мужа стало.

Рустам просил назвать сына его именем, если родится мальчик. Теперь я понимаю почему. Что же, малыш… значит, быть тебе Рустамом. Каких-то пять месяцев, и мы встретимся с тобой. Надеюсь, ты не будешь таким упрямым, как твой отец… правда?

А ведь могло быть все иначе. Я просила мужа развернуться, но он возжелал спасти брата от расправы. Хотя он знал, что Эмин не пощадит никого.

Рустам напрягся. Он бросил короткий взгляд на меня и закрыл меня своим телом от дула пистолета. Руки мужа на руле — он за оружием спуститься не успеет. Эмин все продумал, он решил посадить Давида и навел сюда полицейских.

— Что с моим братом?! — муж рычит почти безнадежно.

— Расклад такой, Басманов. Альберт сдох. А Давид ему помог. И наручниками себя после убийства заковал, вроде не причем. Эльдар, кстати, выбраться тоже не успел. А ты поезжай отсюда. Если вслед на ними не хочешь отправиться.

Я услышала, что Эльдар тоже в доме. До Рустама это еще не дошло — он в агрессии, хотя теперь я точно видела не только машину Давида, но и брошенный впопыхах автомобиль Эльдара. Они оба в доме. Рустама не хотели тревожить — им нельзя рисковать, иначе некому будет встать во главе семьи.

— Это же ты грохнул Альберта! — понимает муж.

Эмин ухмыльнулся. Страшно так, по-звериному. А затем также дико засмеялся, не спуская пальца с крючка. Эмин всех закопал.

Но почему тогда Рустама — спасает?

— Правда никому не нужна. Все получат по своим заслугам. Вали, Рустам. Проваливай, пока я не пустил пулю тебе в лоб.

Диана прятала лицо за руками, сжатыми в кулаки. Так же, как и я минутами ранее. Она защищалась, словно несколько минут назад ее били. Или схватили, причинив боль. Я не знала, что Эмин успел сделать с ней, но мне стало ее жаль.

— Эмин, пожалуйста! Не трогай их, — подала она тихий голос, — Полина беременна. Они ждут ребенка. Пожалуйста… умоляю… я все сделаю!

— Замолчи, маленькая, — жестко процедил Эмин.

Из-за опущенных стекол мы встретились с Дианой заплаканными глазами. В сердце неприятно кольнуло. Что она успела сделать? За что он с ней так?

— Вали, Рустам. Ты уже ничем ему не поможешь, видишь? — кивнул Шах назад.

Я посмотрела прямо перед собой. До дома с Давидом нам оставались какие-то десятки метров, пока Эмин не перегородил нам дорогу. Тем самым он приговорил Давида.

Взгляд прояснился. Мы с Рустамом увидели, как из дома под конвоем вывели Давида. Крупный силуэт мужчины показался в фарах полицейского автомобиля. Глазами я успела выловить его сцепленные наручниками руки.

Живой, слава богу. После встречи с Эмином об этом можно было только мечтать.

Вот исход. Вот расплата за похищение чужих женщин.

А следом я увидела Эльдара. Сердце сделало кульбит. Его тоже вывели из дома, где, вероятно, находился труп Альберта. Потому что Альберта мы так и не увидели.

— Отец поехал спасать, — хрипло выдавил муж, — тоже не успел. Как и я.

— Рустам, нужно уезжать, — слабо шепнула я, понимая риск быть обнаруженными.

Мы еще не в зоне их видимости. Но скоро они поедут на выезд из сектора и обнаружат нас, если мы не уедем прямо сейчас. Давида уже не спасти, а последствия будут колоссальными. «Второй Басманов найден на месте преступления», — со страхом только эти заголовки я вижу перед своими глазами.

Но Рустам еще мечется.

Боже!

Как раненый зверь мечется. Злой и безумный.

Он еще не хочет верить, что это все. Это конец. Эмин посадил Давида. Нельзя брать чужое, нельзя!

Если бы украли меня, муж поступил бы также. Но это его брат, и Рустама тоже можно понять…

— Проваливай, я сказал! — гаркнул Шах в последний раз, — у тебя жена на четвертом месяце, а ты еще об этом ублюдке думаешь.

В другом случае Рустам бы врезал. Или пристрелил. Но Эмин поднял свое окно, прерывая наш зрительный контакт с заплаканной Дианой, и резко сдал назад. Он специально отъехал, заставляя нас развернуться и уехать в обратном направлении. Шах отрезал все пути для спасения Давида.

— Ковалева найдешь по адресу, я вышлю, — напоследок бросил Эмин.

Тем временем звуки сирены начали приближаться к нам. В одной из полицейских машин сидит уже задержанный Давид. Нас настигнут, если Рустам не одумается, не перестанет упрямиться.

Несколько раз Шах бешено моргнул дальним светом, ослепляя нас. Еще чуть-чуть, и нас увидят. Будет погоня.

— Рустам, умоляю… — я снова заплакала, — все кончено. Я не хочу и тебя терять!

Рустам заорал, прерывая мой плач. Громко, страшно, надсадно заорал. И с бешеной силой вывернул руль, совершая резкий маневр для разворота.

Шах не допустит, чтобы Давиду помогли. Не для того он сдал Давида полицейским, оставив своего соперника рядом с мертвым Альбертом.

Мы развернулись и с ревом тронулись с места. Дальше от пойманного Давида и догоняющих нас стражей порядка. Они на хвосте. Нам предстоит погоня, но Рустама куда больше злит Эмин, что дышал нам прямо в спину, неумолимо следуя за нами.

Шах сделал это специально. Он стрелял в нас, чтобы не допустить моего мужа к Давиду. Шах не Рустама хотел спасти, а Давиду отомстить. За то, что на его женщину посягнули.

И он отомстил.

Альберт мертв, а Давиду с Эльдаром грозит реальный срок. Моему мужу предстоит встать во главе семьи до тех пор, пока история не поутихнет, и все не встанет на круги своя. Я уверена, что Эльдар рассчитывал именно на Рустама, рискуя собственной свободой и бросаясь на помощь своему младшему сыну.

Я погладила свой живот, молясь за Рустама. Пусть мои мольбы остановиться и были эгоистичными, но главное, что отец будет рядом со своим сыном. Или с дочкой. Пусть битва и была проиграна, но теперь все точно было кончено.

На трассе наши с Эмином пути разошлись. Отрываясь от полицейских, он с ревом повернул в другую сторону, навсегда увозя Диану из Москвы.

Спустя четыре месяца

— А вот у меня тесто всегда грубое и неподатливое получается. Научите меня такое же, как у вас делать? У вас оно такое нежное всегда!