– Какое чудо! – благоговейно прошептал Повелитель, протягивая руку к бархатному носу с недоверчиво раздувавшимися ноздрями. – Откуда он взялся?

– А я и забыл, что этих красавцев вывели в твое отсутствие, – опомнился Вельзел. – Твой братец постарался.

– Хоть какая-то польза от этого ублюдка! – осторожно поглаживая морду настороженного коня, оскалился демон.

– Он так не считает. Броэров остались единицы, остальных демоны безжалостно уничтожили.

– Вот как? – обернулся к нему Октарис. – Чем же моим сородичам не угодили столь совершенные существа?

– Умом и сообразительностью. Они весьма своенравны, но им не откажешь в природной чуткости и благородстве, а последнее время юоргхельмцы уничтожили в себе что одно, что другое.

– Я постараюсь вернуть то, что мы потеряли, – чувствуя горечь от утраты чего-то неизмеримо важного, вздохнул Повелитель.

– Я верю тебе, но эта задача не под силу одному.

– Смею надеяться, не все мои друзья и сторонники устранены или продались кузену.

– Надейся, Октарис, надейся, – печально скривился Вельзел, – ведь ничего другого нам не остается. Ладно, забирай этого паршивца, пока я не передумал. Сколько вам нужно на сборы?

– Думаю, пары часов хватит, – вопросительно взглянув на эльфов и получив пару утвердительных кивков, ответил Октарис.

– Хорошо. Я сам провожу вас, а пока можете просить у дворцовых все, что вам потребуется. Соответствующие распоряжения я отдам.

– Спасибо тебе, – с чувством сжал плечо гнома Повелитель Темных.

– Чего уж там, – отвел глаза король, – многим помочь не смогу, но я рад, что ты вернулся. Теперь у всех появится надежда. – Он коротко кивнул Эйраниэлю, улыбнулся Эллии, на секунду накрыв сжимающую его плечо руку демона своей, вывернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

– Поистине королевский подарок, – подходя к нервно прядущему ушами жеребцу, Эля протянула раскрытую ладонь.

– Вам знакомы эти существа? – заинтересованно поднял брови Октарис.

– Мой Теймлис – один из немногих оставшихся броэров, – кивнула девушка, ласково касаясь бархатистого носа. – Если бы не он, кто знает… – вспомнив о битве с духами леса, казавшейся теперь такой далекой, содрогнулась она.

– Ты представишь его мне?

– Ой, извини, – смутилась Эллия, вспомнив, что демону еще не выпал шанс познакомиться с другом Кирана. – Я совсем забыла.

– Ничего, – улыбнулся Повелитель. – Мне даже льстит, что ты настолько привыкла к мысли о моем присутствии в твоей жизни, что забываешь очевидное.

– Так, – окликнул их Эран, – у всех нас еще будет возможность поделиться переживаниями, а сейчас лучше собраться. Не стоит терять время понапрасну.

– Я скоро вернусь за тобой, Бесстрашный, – с сожалением оторвался от великолепного скакуна Октарис. – Очень скоро.

Тайный ход, упомянутый Вельзелом, оказался искусственно прорубленным в толще скал коридором, по которому путникам, ведущим в поводу вороных, пришлось передвигаться гуськом. Неровный свет факелов возбужденно плясал на морщинистых стенах, бросая из стороны в сторону живущие собственной жизнью тени, отчего и без того тягостное ощущение невыносимой тесноты сгущалось до леденящего ужаса. Но хуже всех себя чувствовали не привыкшие к замкнутому пространству лошади, нервно вздрагивающие каждый раз, когда глухое, тоскливое эхо от ступающих по камню копыт откликалось из темноты.

– Как долго нам идти? – до рези в глазах вглядываясь в непроницаемый мрак впереди, спросила Эля, не выдержав гнетущего молчания.

– Не больше часа, – не оборачиваясь, бросил через плечо король. – Пространство в старых проходах, как этот, свернуто в десятки раз. Не знаю, какая магия их питает, но когда наши предки обосновались в тогда еще молодых горах, тоннели уже существовали. И вот что странно, – пламя факела в его руке вздрогнуло так сильно, словно Вельзел поежился от неясного беспокойства, – горы, они ж живые, растут, движутся, меняются, но эти проточины всегда остаются на том же месте, нетронутые разрушительной силой времени. Даже нам, гномам, здесь неуютно, – добавил он после секундного молчания и ускорил шаг, невольно заставляя торопиться и остальных.

Липкая, словно мед, тишина вновь окутала спутников глухим молчанием, заставляя торопиться к далекому выходу из настойчивых объятий чужеродной магии.

После бушующей на поверхности метели здесь было не так уж холодно, но Эля все равно плотнее куталась в подбитый мехом плащ, с благодарностью поминая неизвестных мастериц, и все больше, подчиняясь монотонному ритму движения, погружалась в собственные мысли. Смутная тревога, загнанное глубоко внутрь беспокойство, страх и малодушное желание никогда не возвращаться в Самарин переплелись в ней в тугой узел, отравляя сердце.

«Я свободна, зачем мне возвращаться? – кусая до крови губы, девушка мучительно боролась с сомнениями. – У меня появился шанс жить без оглядки на Магистров, но смогу ли я?.. Я уже не та Анде, которой было все равно. Я больше не одна». Эллия украдкой оглянулась через плечо на идущего позади Эйраниэля, а перед глазами медленно проступили лица графа Сольдериуса, первым протянувшего руку испуганной преследованием наемнице, Кирана, доверившего ей свою жизнь, Орандо, немногословной глыбой возвышающегося за ее спиной, готового отдать жизнь за свою любимицу, Кейриатель… дедушка… Беардар, Ваннея, Зарания… Релиан, Аделард… Их призрачные укоризненные взгляды сантиметр за сантиметром ломали последнюю ледяную оболочку, ее осколками нанося незаживающие раны, сквозь которые ее душа наполнялась незнакомой раньше надеждой и ярким, ослепительным Светом, окончательно запершим клубящиеся обрывки Тьмы в клетку решимости. «Я вернусь! Пусть они не верят в меня, я сделаю это для себя и для тех, кто вопреки всему встал рядом!»

Как ни странно, но, приняв решение, Эля почувствовала себя сильнее, страх отступил, трусливо пасуя перед наполнившей ее до краев верой в собственные силы, и даже походка девушки стала легкой, как будто давивший на плечи груз внезапно упал, позволяя гордо расправить спину.

Древние горы словно почувствовали изменившееся настроение пришелицы, и перед уставшими от борьбы с вязкой темнотой путниками забрезжил еще далекий, но такой желанный дневной свет, просачивающийся сквозь прикрытый иссохшими кустами выход. С каждым шагом становилось все холоднее; на каменных, изрезанных трещинами стенах появилась искристая изморозь, а дыхание вырывалось белесыми клубами пара.

– Почти пришли, – озвучил Октарис очевидное, чтобы только нарушить затянувшееся молчание.

– Наконец – то! – в голосе Эрана чувствовалось явное облегчение. – Никак не могу избавиться от ощущения, что еще мгновение, и эта гора упадет мне на голову.