Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я дотронулся до её тонкой шеи, и на этот раз она не отвела взгляда и не вздрогнула, как от прикосновения чужого человека.
— Нет, Дениел. Я что-то расклеилась, но рада, что ты меня увёз. Что ты рядом.
— Почему же?
Она почти засыпала. Смотрела на меня осоловело, улыбалась так тепло, что я был готов защищать её от всего света, если бы вдруг он вздумал вырвать Ниару из моих рук.
— Спой мне, а я послушаю, даже если ничего не пойму, — зевнула она и закрыла глаза.
Я дотронулся руками до её горячего виска и мысленно запел, зная, что меня внимательно слушают. Драконьи песни сложны, я сомневался, что помню их все, слишком много времени молчал, потому что петь было некому. Никто бы не понял. Не оценил. Теперь всё будет иначе.
Ниара заснула. Я всю ночь не смыкал глаз, лежал рядом и слушал её мерное дыхание, не понимая, выдумал я всё это, или так должно было сложиться. Если я всё ещё сплю под развалинами замка, то лучше бы не просыпаться!
А под утро, когда удалось задремать, на границе сна и яви, я растолковал сон Ниары.
Это был он, мой враг, с которым предстояло сразиться, и которого я хотел победить. Ниара увидела во сне лорда Лаветт, с которым мы не свели счёты.
Что ж, пусть идёт, я давно готов явить мощь Дракона. За всех нас и за тех, кого уже нет. Я последний Дракон по эту сторону моря! Никто не знает моей истинной силы. Даже я сам.
4
Глава 16. Последняя угроза за эти двести лет
1
Ниара
После той ночи кошмары и впрямь ушли, я спала долго, будто до этого бодрствовала долгие месяцы, или мне только предстояло не сомкнуть глаз до смены луны. Чувствовала себя хорошо, даже слишком для беременной.
Я была деятельной, всё время казалось, что не успею сейчас — никогда не сделаю. Сейчас самое важное время.
Несколько дней я провела в обширной библиотеке, читая книги, о существовании которых ранее и не подозревала. Прежде всего меня интересовали Древние камни, их происхождение. Считалось, что они возникли от слёз Дракона, когда его любовь умирала, а он, обречённый на долгое существование, вынужден был оплакивать её при лунном свете.
— Если бы Геранта выбрала тебя, в мире появился ещё один камень? — подняла я глаза на Дениела, который тоже разделял мою страсть к древним текстам. Сидел на другом конце стола и с самым сосредоточенным видом изучал трактат о Предгорье — стране, скрытой от глаз людей.
Я хотела поддеть его, потому что он совсем не глядел, даже тайком, в мою сторону! Мне же всё время хотелось его восхищённого взгляда, но Драконы — те ещё лицедеи, умеют надевать маски не хуже добропорядочных с виду матерей семейств.
— Не знаю, но не появился же, и ладно! — произнёс он совсем ровным тоном, однако в уголке рта залегла глубокая складка. Так и подмывало подсесть рядом и с самым сосредоточенным видом разгладить её пальцем. Очерчивать его рот до тех пор, пока она не изгладится!
Это складка напоминала о Геранте, а я не хотела больше о ней слышать. Хотя бы на время!
— Ты переживёшь меня, верно?
Да, я выбрала неудачный вопрос, он никак не способствовал веселью, но меня интересовал. Хотелось знать заранее, во что ввязалась.
— Ты так и не ответила на моё предложение, — Дениел отложил свиток и сурово посмотрел на меня. — От этого всё зависит.
— Сначала отвези Оливию туда, где она перестанет считаться твоей невестой, — парировала я, взбешённая его тоном. Что он на это скажет? Ответит резко или пообещает разобраться как-нибудь после? — Тогда я отвечу согласием, но не раньше. Если же этого не произойдёт в ближайшую неделю, то и впрямь лучше отвезти меня туда, откуда забрал. В последнее время я сама была не рада резким сменам настроения, стала обидчивой и подозрительной. В любом случае, во всём виноват Дракон!
Мне хотелось заплакать, но, конечно, я сделала вид, что это всего лишь условие, при котором я дам согласие на брак, что меня устроит любой вариант. И всё же, кого я обманывала, он понимал, что это не так.
Я снова стала делить с ним ложе, не могла отказать себе в этом изощрённом удовольствии, кстати, Дениел меня и не спрашивал, согласна ли я встречать с ним рассвет.
Просто после той ночи мы сблизились самым естественным образом, утром, когда кошмары стали казаться порождением ночной иллюзии, я протянула ему руку, он завладел ей, а потом и мной целиком.
Это казалось правильным, единственно верным, с этим мужчиной я чувствовала себя живой, огненной, а не ледяной девой, обречённой смотреть, как любят и плачут другие. Как ждут возлюбленных, как тоскуют по тому, кто ещё вчера был едва знакомым. Едва близким.
А теперь и я познала чувство, радирающее грудь, и не была уверена, что это та самая любовь, о которой написано в книгах. Может, наваждение, страсть, жажда новизны, но ранее я ни с кем не была такой настоящей.
Не могла вот так говорить без оглядки на приличия и на то, что обо мне подумают. Я вышла из панциря, самой страшной карой теперь будет возможность туда вернуться.
И всё же вернусь, если меня отвергнут. Даже неся во чреве незаконное дитя, я не останусь там, где нежеланна.
Мама как-то упомянула, когда моё замужество с Орнаком считалось делом решённым, чтобы я не смела подпускать мужа, когда понесу. И всё, больше распространяться не стала. Неприлично знать такое девице, да надо.
А я допускала до себя мужчину, более того, мне хотелось делить с ним ложе, что уже точно считалось в обществе признаком развратности натуры. Женской, мужчине-то всё дозволено.
Но не моему.
— Ты ставишь мне условия? — он отложил грифель, которым делал пометки на полях, и посмотрел так, что сердце ушло в пятки, но я не сдавалась. Вскинула подбородок и спокойно ответила:
— Да.
Кажется, мне сделалось душно. Или холодно. Но я не заплачу, не подам виду, это он превратил меня в нервную особу, так пусть расхлёбывает!
— Помнишь тот сон, когда ты задыхалась во сне?
Я поднесла руку к горлу. Засаднило, будто косточку от рыбы проглотила.
— Помню. При чём здесь это?
— Этот сон не был случайным.
Драконы все такие несносные? Говорит, будто с несмышлёной девчонкой, хотя иногда его манера делать вид, будто я совсем не замечаю, как он переводит