различить героя и бога, в первую очередь, по возрасту: Персей молод, и вместо бороды на его подбородке видна лишь щетинка, а у Гермеса жестко топорщится борода. У обоих короткие вышитые туники, поверх которых Персей носит оленью шкуру, а Гермес — хламиду, украшенную широкой пурпурной полосой с бахромчатой отделкой — ясным указанием на то, чей статус выше. Проследив взгляд Персея, читаем вдоль края изобразительного поля вертикальную надпись: «Амазис меня сделал»[449].

Мастер не обескуражен трудностью заказа. С отменным удовольствием сосредоточился он на Медузе, дав волю воображению в рамках схемы, придуманной Мастером Несса. Серповидные поднятые крылья Медузы дополнены парой опущенных птичьих крыл. Пурпурный нос, пурпур на верхней губе, пурпурный язык, пурпур на крыльях, пурпур в вышитом хитоне. Симметрично извиваются бородатые змеи: две пары маленьких вокруг головы Медузы глядят врозь; пара больших, переплетенных на поясе, уставились друг на друга. Через плечо перекинута пятнистая оленья шкура. Глаз не отвести от эдаких чудес, чем Горгоны и пользовалась, превращая изумлявшихся в статуи.

Ил. 215. Мастер Диосфоса. Лекиф-билингва. Ок. 500 г. до н. э. Выс. 24 см. Нью-Йорк, Музей Метрополитен. № 06.1070

Картину убийства Медузы, вводящую в страшную историю поэтическую интенцию, которую я имел в виду в самом начале главы, создал около 500 года до н. э. Мастер Диосфоса на белофонном лекифе из Музея Метрополитен (ил. 215).

Неподражаемо легким воображением был одарен этот афинянин. Лишь беглыми контурными линиями, не заботясь об их непрерывности, он набросал над глухо-черным низом лекифа прозрачную безголовую фигуру, в падении повернувшуюся так, чтобы успеть упереться длинными слабыми руками на линию земли. Тело едва прикрыто складочками очень короткого чуть охристого хитона, почти полностью обнажающего ноги. Из-за плеч высоко взнеслись крылья, прозрачные, как вся фигура Медузы. Если смотреть на лекиф в ракурсе, скрывающем его ручку, крылья окажутся как раз посредине, так что стопы слева и кисть простертой руки справа частично скрываются округлостью сосуда. Крыльями Медузы разграничены два взлетающих черных силуэта: влево устремился Персей в крылатых эндромидах, вправо — окрыленный Пегас, вырвавшийся на свет из кровоточащей шеи погибшей матери. Силой ее падения они вытолкнуты вверх, как взрывом. Вся сцена написана в просвете между изящными пальметками на тонких вьющихся побегах, упругостью своей помогающих Персею и Пегасу устремиться вверх. Материальны только эти двое, а бесплотность Медузы, у которой даже кровь светлая, розовато-охристая, переводит ее в небытие. Вся гибельная для ее жертв черная сила, уйдя из нее, преобразилась в бессмертное бытие небесного коня, воплощающего поэтическое вдохновение, и в жизнь небесного юноши, ее убившего.

Ил. 216. «Мелосская» вотивная плакетка. Ок. 480 г. до н. э. Терракота, выс. 17 см. Лондон, Британский музей. № 1842,0728.1134

Мастеру не надо было заботиться ни о пластической цельности фигуры героя, ни о его производительной силе, поэтому толчковая нога Персея — правая, а бедром поднятой левой заслонена нижняя часть торса. «Коленопреклоненный бег» легок благодаря хиазму рук и ног. На лету развеваются длинные крупноскладчатые концы наброшенной на спину хламиды. Отведенная назад рука с серпом разворачивает торс так, что видна ладность нагого тела. Надо лбом чудом держится щегольской фракийский петас — плоский диск с задорным плюмажем в центре. На протянутой вперед руке висит сумка, из нее высовывается черный ком с коротенькими топорщащимися змеящимися линиями.

Можно подумать, что росписью этого лекифа вдохновился парой десятилетий спустя скульптор, вылепивший маленькую вотивную плакетку, хранящуюся в Британском музее (ил. 216). Однако это исключено: вещица происходит с далекого от Афин острова Мелос. Персея и Пегаса, устремившихся на афинском лекифе врозь, островитянин объединил во всаднике, галопирующем над широко распростертыми крыльями обезглавленной Медузы, упавшей на колени. Персей — длинный, узкокостный, с маленькой непокрытой головой — сидит на коне как влитой, без седла, непринужденно и прямо, одной рукой держа за волосы Медузий лик, другой — поводья. Профиль его лица со временем притупился, но не настолько, чтобы не видеть, что он изначально не был столь мужествен, как в аттической чернофигурной вазописи. На полном скаку он обернулся — этого довольно, чтобы понять, что его преследуют, а заодно и развернуть торс героя так, чтобы он был виден в три четверти. Пегаса скульптор решился изобразить без крыльев, наверное, потому, что достаточно тут и великолепных Медузьих крыл. Она изображена анфас в момент, предшествующий падению вперед. Конец ее жизни — остановка ее времени, над нею же течет слева направо жизнь Персея. Плоть Медузы под тонким прозрачным хитоном обольстительна: налитые груди, темнеющий треугольник меж бедер. Полные руки предельно разведены в стороны и ладонями обращены к нам: она распята на собственных крыльях, которыми взмахнула в последний раз. В этот момент из шеи Медузы высунулся миниатюрный человечек Хрисаор. Глядя в сторону, противоположную движению Персея, он указывает на лик матери на крупе Пегаса — круглое рельефное клеймо с двумя змейками.

В отличие от Геракла и Тесея, Персей не входил в политическую повестку Афин. Тем не менее его тип, который можно назвать классическим, сформировался в афинской краснофигурной вазописи во времена Перикла. Теперь его не захотели видеть таким брутальным, каким вообразил его Мастер Горгон. Новый облик Персея представил Гермонакс на аверсе пелики 460‐х годов до н. э., хранящейся на вилле Джулиа в Риме (ил. 217). Убийца Медузы демонстрирует свой трофей — на удивление маленький, на ладони умещающийся ее лик — четырем серьезным мужчинам разного возраста (может быть, кто-то из них — Полидект). Герой молод и строен. На голове — похожий на тирольскую шляпу волшебный петас с крылышками. Линия лба и носа — почти идеальная прямая, без переносицы. Расстояние от кончика носа до рта невелико, подбородок выпуклый. Ни бакенбард, ни усов, ни бороды. Из‐под шапки выбиваются на висок кудрявые прядки, не скрывающие крохотного уха. Гиматий, застегнутый на правом плече, свисая не ниже колен и оставляя свободным правый бок, перекинут через левое плечо, с которого свисает сумка. На ногах крылатые эндромиды. Это не столько герой, бесстрашно готовый подвергать себя смертельным опасностям, сколько безалаберный путник, который сам не знает и знать не хочет, почему ему все так замечательно удается.

Ил. 217. Гермонакс. Пелика. 460‐е годы до н. э. Выс. 39 см.