Как провёл большим пальцем по нижней губе Анны жёсткой или даже властной лаской, словно заставляя её сделать то, что она должна была сделать сама пару секунд назад. И она тут же ответила, с одурманенными, как под воздействием ядрёного опиума, глазами, неспешно и сексуально облизав губки и тем самым показав, что теперь, да, она всё слизала и всё проглотила до последней капли.

– Вот видишь… – мой голос сменился на вибрирующий рык охреневшего от вседозволенности зверя. И меня в который уже раз потянуло на неё, будто самым мощнейшим в мире магнитом. Я не то что склонился над её поднятым лицом, а практически приблизился к нему своим в самый притык, задевая её блестящий от испарины лоб напряжённо сдвинутыми к переносице бровями и опаляя её дрожащие реснички очередным триумфальным вердиктом.

– Всё оказалось до банальности просто, да, моя не в меру упрямая Супердевочка? И стоило так долго изводить нас обоих? Чтобы в итоге оказаться передо мной на коленях…

Я тоже неосознанно облизнулся, продолжая дуреть от её близости, от её натурального запаха, который очень скоро и уже окончательно вытеснит останки парфюмов с прочими никому не упавшими синтетическими ароматами. А когда я накрыл её губы изголодавшимся поцелуем, пробивая языком лазейку в манящие глубины чужого рта, то зарычал, как и подобает настоящему зверю, максимально натурально и от всей ликующей души. До сладкой вибрации, добравшейся до нутра моей задрожавшей добычи, и колких мурашек на онемевшей коже. Заодно накрыл её руку на своём члене, сжав обессиливший белый кулачок на всё ещё твёрдом, как скала, стволе.

Или она думала, что это всё?

Нет, моя сладкая. У меня сегодня в меню самый убойный в мире афродезиак. Если при максимально хорошем раскладе и высоком морально-физическом тонусе я мог за ночь кончить до трёх-четырёх раз, то, боюсь, сегодня мои ставки значительно превысят все мои прошлые рекорды. По крайней мере, у меня есть к чему стремиться. Считай, это лишь начало с только что открывшимся счётом. У нас с тобою впереди вся ночь. Очень долгая, томная и… бесконечно сладкая.

Вопрос лишь в том – кто в ней выживет?.. Точнее, выживешь ли ты, когда я тебя полностью проглочу всю без остатка или выпью до самой последней капли? А что-то мне подсказывает, в том числе и твой ответ на мой одержимый поцелуй, что так просто сдаваться ты мне не намерена.

Наверное, так себя чувствуют пойманные в неволю оборотни или обычные дикие хищники. Когда их очень долгое время держат на ограниченном питании, ещё и сковывают цепями при проявлении первых признаков бесконтрольного гона. Стоит им оказаться на свободе, вырваться в родную стихию в пик своего звериного обращения, можно считать, последний отчёт (как для него, так и для будущих ничего не подозревающих жертв) запущен. Лучше от подобных экземпляров держаться, как можно подальше. Иначе банально не выживешь, если каким-то случайным образом окажешься у кого из них на пути.

Похоже, я пережил этой ночью нечто близкое и не во все минуты трезво мною осознанное. И всё же никаких провалов памяти, к моему величайшему облегчению, не происходило. Зато происходило нечто для меня новое и до дикого головокружения шокирующее. Я реально чувствовал, как находился в определённые моменты буквально на грани. Словно между двумя то ли мирами, то ли измерениями. Словно стоял на краю пропасти, в ожидании неминуемого срыва в ненасытную бездну. Когда меня пробирало до такой степени, что я уже просто не понимал, где действительность, а где начало расширяющихся пределов моей искажающейся сущности. Тот исключительный момент истины, та черта и те мгновения, когда что-то должно было с тобой уже вот-вот случиться.

И, нет, это не было пограничным состоянием. Я действительно чувствовал то, что чувствовал. Кого-то ещё. Ликующего зверя. Так называемого мистера Хайда, или кого-то похуже, впервые возжелавшего войти с моим сознанием и телом в единый равноправный симбиоз. В этот раз мы действовали на равных, как одно целое, но ничуть от этого не безопасное. А может, мне это просто показалось из-за совершенно новых для меня ощущений. Может я просто открыл в себе нечто новое и ранее мною неисследованное.

Не говоря о главной виновнице, запустившей во мне этот необратимый процесс тотального «преображения». Если бы не Серая Шапочка, если бы не моя одержимость на её счёт, а также остервенелая жажда подмять её под себя и в некоем смысле наказать за все её предыдущие выходки, наверное, я бы и знать и не знал о существовании данной черты в моей натуре. Точнее, тёмной половины – более тёмной, практически чёрной и намного худшей моего истинного я. А ведь я и до сего момента никогда не ассоциировал себя с хорошим мальчиком. С каким-нибудь идеально притворяющимся на публике ласковым психопатом, да, но уж с далеко не правильным по всем канонам классики жанра и уж тем более положительным во всех смыслах персонажем.

А сейчас так и подавно. Сейчас мой зверь дорвался до столь желанного для него приза, и ему больше не нужно было никем прикидываться. Сейчас он ликовал над поверженной им жертвой, ни в чём себе не отказывая и открываясь во всей своей жуткой красе перед шокированной Анной Блэр, которая была так же им парализована и полностью взята под чужой контроль, как и я. Мы оба были заложниками моей истинной сущности. И не думали при этом ни сопротивляться, ни искать каких-либо путей к спасению. Хотя бы потому, что их попросту не существовало, а наш мозг уже давным-давно перестал правильно функционировать. Практически, приказал долго жить.

А что, как-то должно было быть иначе? Тем более, в те секунды, когда я насаживал её на торчащий каменным колом х*й, перед этим утащив на пол – на мягкие «шкуры» искусственных мехов декоративного ковра, не забыв попутно прихватить несколько диванных подушек. Разложил её в умопомрачительной позе ритуальной жертвы, идеально пристроившись между её восхитительно раздвинутых ножек и не забывая придерживать щадящей хваткой за горло, пока долбил её на всю длину члена с эффектными ударами мошонки о её упругие ягодицы. И не забывал трахать её взглядом одуревших от вседозволенности глаз до самого нутра. Само собой, менял ритм и темп, частоту, силу и глубину проникновения, чтобы продлить и усилить обоюдное удовольствие до максимума. Не дать ему ослабеть ни на йоту.

Иногда накрывал ею всю собой полностью, чтобы слиться вместе раскалённой кожей и гудящими от высоковольтного эрогенного напряжения нервами, пока наши губы и языки имитировали не менее развратное сношение, захлёбываясь стонами друг друга, как убойными глотками улётной дури. Снова, снова и снова. До того момента, пока в голове не начинало пульсировать подступающей к глазам чернотой, а уши закладывать хрипящим от одержимого безумия внутренним рыком бешеного зверя.

Бл**ь, а сколько она раз успевала кончать только в одной позе на моём члене. Даже пару раз сквиртануть, чуть было не доведя меня подобным открытием до моего собственного излияния.

Кажется, со мной такое было впервые. Когда я и думать не думал, что всему этому безумию рано или поздно мог наступить свой логический конец. Я был тогда настолько от этого далёк и перенакачен под завязку, как адреналином, так и тестостероном с сумасшедшими дозами запредельного перевозбуждения, что реально настраивался на долгие и очень долгие часы одного лишь бесконечного траха. И если бы довёл Анну до обморочного состояния или сабспейса, наверное, и тогда бы не остановился. А вот когда же я остановился?..