— Чего тебе? — буркнул Гринберг.

— Патрон, вас хочет увидеть какой-то колонист.

— Что ему надо?

— Говорит, что дело огромной важности, и ему нужно с вами поговорить. Что-то про «НКВД».

— «НКВД»? — Гринберг поднял бровь.

На этой планете все шло кувырком. Подумать только, он даже представить себе не мог, что нужно было взять с собой это дешевое барахло. Здесь «НКВД» были самым настоящим дефицитом, и за ними вели жесткую охоту. Еще бы, ведь обработанные с помощью этого устройства шкуры любых зверей ценились в разы дороже…

Если бы Гринберг знал, то взял бы с собой на Хруст десятка три этих устройств и расходников к ним. С их помощью он не только бы поимел кругленькую сумму, но еще и давно бы забил трюм своего корабля. Ну, кто же знал…

Из-за дефицита НКВД он вынужден был сидеть на Хрусте уже несколько недель, и сидеть ему еще неизвестно сколько… Впрочем, виной тому были вовсе не «НКВД» и шкуры. Причиной задержки стало то, что Дьяк и его болваны умудрились профукать партию золота и драгоценных камней. На караван напали колонисты и просто отобрали все ценности. При этом Дьяк так и не смог вычислить виновников. Более того, его неуемный характер, вспыльчивость, привели к тому, что началась серьезная война между изгоями (марами ‒ людьми Дьяка) и колонистами. Пока Гринберг ждал новую партию, начал собственное расследование и был уверен, что в скором времени найдет и грабителей, и груз. Естественно, в случае обнаружения груза сообщать об этом Дьяку он не собирался.

Гринберг вновь поднял глаза на охранника. Тот даже не шелохнулся, пока патрон размышлял.

— Ладно, веди его сюда, — решил Гринберг, — узнаем, что там.

К его удивлению, спустя пару минут охранник привел молодого паренька. Его звали Мик, кажется. Тот самый, испоганивший Гринбергу массу идей — люди этого Мика умудрились перебить лучший отряд трапперов, добывавших для Гринберга шкуры. Впрочем, Гринберг не был зол: бизнес есть бизнес, он сам просчитался. Хотел загнать Мика в долги, руками трапперов забрать у него «НКВД» и так жестоко поплатился за жадность — ни трапперов, ни «НКВД». К тому же паренек умудрился узнать, что именно Гринберг был заказчиком.

Если бы не форт, который нашел этот Мик, Гринберг давно бы отдал команду своим псам, и уже сейчас на одного колониста (или даже на целый отряд колонистов) на Хрусте стало бы меньше. Но действовать столь прямолинейно Гринберг не любил. Убить человека можно всегда, а вот получить от него информацию после этого будет, мягко говоря, затруднительно.

Гринберг не спешил, к чему это? Есть и другие дела. Этим Миком занимаются специально обученные люди — рано или поздно паренек сделает ошибку, и вот тогда…

Впрочем, вот он пришел к Гринбергу сам. Интересно, зачем? Он ведь ясно дал понять, что больше сотрудничать не желает…

— Чем обязан? — холодно поинтересовался Гринберг…

И гость рассказал.

Получалась довольно интересная картина. В болотах на отряд колонистов напали. Перестреляли всех бойцов этого Мика, включая его самого, отжали «НКВД» и кучу шкур болотных котов (в которых Гринберг, к слову, очень нуждался, и готов был платить за них бешеные деньги).

Мик утверждал, что одного из нападавших им удалось подстрелить. Этот самый мар выглядел, как клон.

— Так чего вы хотите от меня? ‒ поинтересовался Гринберг.

— Хочу, чтобы вы помогли мне найти тех, кто забрал «НКВД».

— Хм…а взамен?

— Насколько я знаю, вам нужны шкуры котов?

— Ну, допустим…

— Насколько я знаю, в болота колонисты не хотят идти?

— Ну, допустим, — Гринберг усмехнулся. Он уже понял, к чему клонит этот Мик.

— Как насчет такой сделки: вы поможете вернуть нам «НКВД», а мы доставим вам кошачьи шкуры. И, кстати, мы придумали способ, как получить шкуру целой, без дырок от пуль.

— Очень интересно… — хмыкнул Гринберг. — Но я не готов ответить прямо сейчас. Мне нужно подумать…

— Конечно…

Когда колонист покинул апартаменты Гринберга, тот тут же связался с Дьяком. Примет, конечно, было маловато. Но все же, шансы найти нападавших были. Единственное, что Гринберга смущало — у этого Мика и его команды должен был быть второй «НКВД», который они отжали у отряда Дадди. Куда он делся? Что-то тут не сходится…Впрочем, посмотрим.

***

Хэдшот смог выбраться. Он не воспринимал это как чудо. Скорее, как результат собственной удали и смекалки. Чертов Строгов его мутузил добрых полчаса, затем еще угрожал битой бутылкой. Вот только Хэдшот ничего ему не сказал. Потому что и не знал.

Он сам считал, что влезать в дела Костика ‒ себе дороже. Да и зачем? Пусть у Костика голова болит от всей этой чепухи. Хэдшот должен был заниматься другим. И он этим «другим» занимался с душой: вытрясти деньжата из перепуганного колониста, выбить дерьмо из несговорчивого, дать по куполу в темном переулке опасному…это он умел и любил.

Хэдшот славился тем, что из любой драки мог выйти с наименьшими потерями (в отличие от коллег), практически всегда он оставался единственным, кто либо не пострадал, либо пострадал минимально. Но вот в последний раз ему не повезло. Чертов егерь таки смог к нему подкрасться и вырубить.

Но на этом его невезение закончилось. Хэдшот даже удивился, насколько может быть тупым егерь. Он раньше воспринимал этих ребят, как весьма опасных и хитрых. А тут ему практически ключ на волю оставили: Хэдшот перерезал веревки разбитой бутылкой, открыл окно и был таков.

Ему даже в голову не пришло, что это все может быть неспроста. Именно поэтому он не стал кружить по Речному, а сразу направился в берлогу Ящерицы.

Он подошел к двери и постучал три раза. Выждал, и стукнул еще два раза с длинной паузой. Только такой условный знак позволял понять тем, кто находился внутри, что пришел «свой».

Едва только дверь открылась, как Хэдшот влетел внутрь, получив ускорение от удара сзади.

Он растянулся на полу, тряхнул головой, приходя в себя, и повернулся, желая рассмотреть того, кто так подло ударил в спину.

— Сраный егерь, — успел прорычать он, прежде чем получил кулаком в зубы.

Черт подери!

Кузьма очнулся в клон-капсуле не просто в плохом настроении, он был взбешен.

Это ж надо было так вляпаться?! Простой поход на болото в составе большой группы, причем вроде как с неплохими трапперами и опытными колонистами (даже егерями), превратился в самое что ни на есть тупое мочилово. Причем не врагов, а их самих!

То, что от Речного до болот бойцы шли налегке, с шутками-прибаутками, без предварительной разведки, без охранения, без передового дозора уже вселяло сомнения. Но Кузьма решил не лезть в чужой монастырь со своим уставом — мол, ребята и сами все знают, умеют. Ведут себя так вольготно — значит, знают, что ничего им не грозит.