победить свои страхи, не нужно полностью от них избавляться. Возможно, самое главное – это взглянуть им в глаза. Ну, по крайней мере, мне хотелось в это верить.

И, возможно, это мое прощание – по меньшей мере с частью прошлого. Я закрываю все главы, которые оставались незавершенными. У меня столько всего впереди, столько радости на подходе! Когда закончились отношения, я столько оставила позади, чтобы открылись эти новые возможности… И снова появились люди, которые проявляют ко мне участие и беспокоятся обо мне. Им нет дела до того, с кем я знакома, сколько у меня денег и чем я могу быть им полезна.

Так что, возможно, все будет так, как я задумывала. И можно начать заново в любой день недели, в любое время года, в любой момент жизни – и все будет прекрасно.

Я держала эту мысль в голове, продолжая подъем. Часы шли. Икры свело судорогой, и я ненадолго остановилась, чтобы принять магний, который захватила в дорогу. Сколько я ни прыгала на скакалке, но ноги жгло, как в огне, и вода расходовалась быстрее, чем ожидалось. Но это я предвидела и собиралась пополнить запас в ручье или озере, пусть даже вкус будет отстойный. Горнячка страшила меня больше, чем вкус фильтрованной воды.

Пейзаж менялся. Я любовалась открывающимися красотами и окружающей зеленью. И, вероятно, потому, что слишком увлеченно всем восхищалась и думала о том, что все будет хорошо, не обратила внимания на небо. Не увидела туч, которые стали надвигаться, и отчаянно перепугалась, когда на еще недавно ясном небе сверкнула молния, а прямо над головой прогремел раскат грома.

Вскрикнув, я побежала к ближайшей группе деревьев и успела присесть за секунду до того, как полил дождь. К счастью, Клара предупредила меня о том, что на длинных переходах брезент обязателен. Я накрылась им и для верности натянула непромокаемую куртку, которую дал Роудс. Когда забарабанил град, я по-прежнему сидела под деревьями.

Но сохраняла оптимизм. Мне уже случалось пару раз попадать под град. Обычно он не затягивается, и этот раз не стал исключением.

Я снова пошла по тропе, превозмогая усталость и заставляя себя идти вперед. Дождь лил недолго, и тропа не успела превратиться в месиво, просто была сырой.

Я пересекла опасный участок и едва не ползком – тот самый гребень, на котором чуть не убилась в прошлый раз. И тут поняла, что до конца маршрута осталось не так много – максимум час пути. Я проверила телефон: прием был, и я отправила пару сообщений.

Первое – Роудсу.

Я: Добралась до гребня. Все хорошо. Напишу на обратном пути.

Затем отправила эсэмэску примерно такого же содержания Кларе.

И тут пришло сообщение от Эймоса.

Эймос: Вы пошли в поход одна? Я: Да. Добралась до гребня. Все хорошо.

Но не успела я перевести телефон в режим полета, как от него пришло новое сообщение.

Эймос: Вы в своем уме?

Все указывало на то, что придется немного здесь задержаться. Отдохнуть не помешает. Поэтому я плюхнулась задницей на ближайший валун и, решив, что пять минут ничего не решают, написала ему ответ.

Я: Пока да. Эймос: Я мог бы пойти с вами.

Я: Забыл, каково тебе было на семи км?

Я достала батончик мюсли и, глядя на небо, разом откусила половину. Откуда, черт побери, набежали тучи? Они, конечно, появляются нежданно-негаданно, но все же…

Пока я жевала, пришло другое сообщение.

Эймос: Нельзя было идти одной!!!

Он использовал восклицательные знаки.

Я была ему небезразлична.

Эймос: А папа знает? Я: Конечно. Я ему звонила, но он не ответил. Клянусь, все будет ок.

Доев батончик, я сунула обертку в продуктовый пакет, который использовала для мусора, и поскольку больше сообщений ни от Эймоса, ни от Клары, ни от кого-либо еще не поступило, поднялась с валуна. Вся нижняя часть тела молила о пощаде, но я продолжила путь.

Весь следующий час я была в полной заднице. Я думала, что нахожусь в хорошей форме и справлюсь.

Но я выдохлась.

Одна мысль о том, что придется идти назад, приводила меня в ужас.

Но я делала это ради мамы. Я была здесь и закончу этот маршрут, хоть ты тресни! И пусть это озеро будет самым прекрасным из всего, что мне случалось видеть.

Я упорно шла вперед.

В какой-то момент вдалеке сверкнуло что-то, напоминавшее зеркальную гладь, и я решила, что это озеро.

А между тем тучи продолжали сгущаться.

И снова полил дождь. Я достала мокрый брезент и укрылась под деревом.

Но на этот раз пятью минутами не обошлось.

Он лил минут двадцать или тридцать.

Как из ведра! А следом пошел град. И снова дождь.

От громовых раскатов сотрясались деревья. У меня зуб на зуб не попадал, а душа ушла в пятки. Я достала из кармана телефон и проверила прием. Его не было. Снеки, которые планировалось съесть у озера, я в основном схомячила по пути, чтобы не терять время. Получалось так, что, добравшись туда, мне придется сразу поворачивать назад.

Почти через час дождь наконец сменился моросью, и оставшиеся полкилометра показались мне пятнадцатью.

Особенно когда выяснилось, что это долбаное озеро – просто отстой.

Нет, оно было милым, просто… я ожидала чего-то другого. Вода в нем не искрилась и не была кристально чистой. Это было… озеро как озеро!

Я засмеялась, а затем захохотала как идиотка. Слезы наворачивались на глаза, а я покатывалась со смеху.

– Ой, мамочка! Так вот что означала волнистая линия!

Так себе. Она означала «так себе». Иначе и быть не могло!

Я ожидала кого-нибудь здесь увидеть, но кругом не было ни души. Те туристы продолжали путь? Маршрут к континентальному водоразделу, пролегающему гораздо дальше, ответвлялся от тропы, прилегавшей к этой.

Я снова засмеялась.

А затем села на мокрое бревно, сняла ботинки и съела яблоко, наслаждаясь его хрустом и вкусом. Вот мне награда! Я достала телефон, сделала селфи с долбаным озером и снова расхохоталась.

Больше – никогда!

Потом я сняла носки и пошевелила пальцами, вслушиваясь в окружающие звуки и стараясь уловить присутствие животных или людей, но все было тихо.

Через десять минут я поднялась, надела носки и ботинки, застегнула куртку, потому что после дождя сильно похолодало, а солнце скрылось, и пошла обратно.

Болело везде. Казалось, мышцы ног порвались в клочья. Икры того гляди откажут, а пальцы ног никогда мне этого не забудут и не простят.

Пережидая дождь, я потеряла темп, и теперь, судя по часам, из-за погоды и остановок отставала от графика на два часа. Трудности, которые я преодолевала, направляясь к озеру, на обратном пути увеличились стократно.

Твою ж мать, е-мое, срань господня! Брань сыпалась из моего рта, как горох из рваного мешка. Как вообще можно ходить таким маршрутом? Это было выше моего понимания. Казалось, я