поставить перед ВЦИК вопрос об отмене декрета об освобождении сектантов от военной службы [РГАСПИ, ф. 17, оп. 112, д. 443а, л. 1-16, 30, 32; д. 565а, л. 10, 14].

Почему большевики остановились именно на вожде евангельских христиан Иване Проханове, чтобы расколоть евангеликов – а потом и других сектантов – по вопросу о пацифизме? Во-первых, в докладах Евгения Тучкова, главы Религиозного департамента службы безопасности, который и принял на себя руководство всей операцией, баптисты и евангельские христиане предстают в качестве самых быстрорастущих сект, причем в значительной части за счет умелой пацифистской агитации. Таким образом, если отделение смогло сделать так, чтобы эти группы признали военную службу, это бы воспрепятствовало их росту [Архивы Кремля 1997–1998 2: 40, 361]. С практической точки зрения организация Проханова была более централизована, чем баптистская, а главное, была централизована вокруг личности самого Проханова. Поэтому его можно было использовать куда эффективнее, чем любого из баптистских вождей. Тучков подчеркивал это в своем последнем докладе [Corley 1996: 48–49]. Кроме того, Проханов разгневал правительство, когда в сентябре 1922 г. издал воззвание ко всем христианам в России и по всему миру под названием «Голос с Востока». Он призывал верующих последовать примеру русских евангельских христиан, которые заявили свое «нежелание принимать какое-либо прямое или косвенное участие в военных актах». Теперь пришло время, когда этой реформации может последовать целый мир [ГМИР, ф. 2, оп. 16, д. 184].

Петроградские власти позволили напечатать воззвание, но ГПУ это не понравилось. В марте 1923 г. Антирелигиозная комиссия постановила изгнать Проханова зарубеж. Однако этот план изменился. В следующем месяце Тучков вызвал Проханова в Москву и, сообщив ему, что публикация «Гласа с Востока» была актом контрреволюции, посадил его в тюрьму ГПУ [РГАСПИ, ф. 17, оп. 112, д. 443а, л. 35; ГА РФ, ф. А353, оп. 8, д. 8, л. 25 об. – 26]. Проведя три месяца под давлением, больной Проханов наконец согласился подписать новое открытое письмо, смысл которого, в сущности, был противоположен первому воззванию. Под этим письмом подписалось еще пять лидеров; в нем говорилось, что, естественно, призывы к пацифизму в «Голосе с Востока» имели в виду только тех верующих, кто живет вне Советской России и по недостатку сознательности до сих пор защищают интересы капитала. Советская власть уникальна, поскольку она посвятила себя строительству пролетарского мирового порядка, в котором войны будут больше не нужны. Потому евангельские христиане чувствуют себя призванными быть лояльными гражданами Советского государства и на совесть нести службу в рядах Красной армии [ГА РФ, ф. А353, оп. 7, д. 13, л. 2–3]. Проханов был тут же отпущен на свободу; ему разрешили даже поехать в Стокгольм на Конгресс Всемирного союза баптистов, который состоялся в июле. Тучков с торжеством отметил, что «этим был сделан первый сдвиг сектанства с антимилитаристической позиции» [Corley 1996:48; РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 570, л. 5].

В то же время у баптистского руководства возник план, как использовать моральный авторитет Всемирного союза баптистов для того, чтобы отстоять пацифизм русских верующих. Прибыв в Стокгольм, они предложили конгрессу принять резолюцию, «которая бы объявила незаконным службу в армии для мужчин-христиан». Хотя другие делегации отказались от этого предложения, инициатива на столь высоком собрании не прошла незамеченной: был принят меморандум, в котором выказывалось уважение к практикам русских верующих и говорилось, что «члены конгресса с удовлетворением узнали, что советское правительство России принимает альтернативную службу от тех, кто по соображениям совести и религии не может служить в армии» [Third Baptist World Congress 1923: xxx-xxxi]. Как баптистское, так и евангельское направления движения таким образом попытались превратить декларативное право на альтернативную службу в реальность, сделав содержание декретов 1919 и 1920 годов известными на международном уровне, полагая, что советское правительство, опасаясь международного осуждения, будет вынуждено соблюдать букву законов, которые само приняло.

Когда Проханов вернулся из Стокгольма, письмо, подписанное им и пятью его коллегами, появилось в газете «Известия», подняв волну ошеломленного негодования среди его последователей [Известия, 12 августа 1923; ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 45, п. 4, л. 12]. Вскоре в сентябре 1923 г. после двухлетнего перерыва, когда не разрешались съезды, на большое собрание в Петрограде собрались триста делегатов от общин евангельских христиан. «Проведением» съезда, говоря языком ГПУ, занимался Тучков. На съезде были агенты, которые должны были заставить Проханова не поддаться давлению делегатов и не отречься от письма. Кроме того, для устрашения съезда Проханова и других вождей регулярно снимали с заседаний для личных «консультаций» с Тучковым. После ожесточенных дебатов испуганные делегаты все-таки проголосовали за отречение от «Голоса с Востока» и провозглашение военной службы обязательной для верующих. Пресвитер московской общины Федор Савельев, который вместе с Прохановым подписал открытое письмо, отрекся от своей подписи. Под его началом сформировалась независимая группа, стремившаяся поднять общины против резолюции съезда о воинской службе. Вскоре Савельев был арестован и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения[176].

Тучков затем обратил свое внимание на баптистов. Ему на руку было разделение движения на евангельское и баптистское крыло, а также противоречия внутри самих баптистов. С одной стороны, после того как они уже поддались давлению, последователи Проханова скорее бы склонили баптистов к отречению от пацифизма, поскольку их бы встревожил отток верующих от евангельских христиан к баптистам. С другой стороны, хотя Тучков понял, что ему не удастся изменить политику всего баптистского движения, повлияв на центральное руководство, он применил другую стратегию, которая, видимо, оказалось успешной. Она заключалась в том, чтобы сеять раздоры в местных общинах. Кое-где на местах зрело недовольство Павловым и Тимошенко, которые «подмяли» под себя Союз баптистов в годы Гражданской войны, а кроме того, среди верующих действительно отсутствовало общее мнение по поводу военной службы [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 68, п. 2, л. 6]. Два года не допуская проведения Всероссийского съезда баптистов, правительство вдруг разрешило провести его в Москве в ноябре 1923 г. Тучков сообщал, что атмосфера на съезде была так накалена, что, когда один делегат защищал решение, только что принятое на съезде евангельских христиан, остальные сразу же объявили его секретным сотрудником ГПУ На сессиях съезда Павлов и Тимошенко стремились не поднимать вопроса о пацифизме, но делегаты съезда арестовывались, а делегаты, сотрудничавшие с ГПУ, настаивали на обсуждении военного вопроса, и председатели наконец пришли к компромиссной резолюции [Corley 1996: 49; ГА РФ, ф. А353, оп. 8, д. 8, л. 26 об.]. В ней государство рассматривалось с точки зрения христианского анархизма, однако утверждалось, что пока не произойдет всеобщего обращения, невозможно обойтись без