руками и зарывается лицом в изгиб моей шеи, глубоко вдыхая:

– Я не могу поверить, что это наша последняя ночь. Такие противоречивые эмоции… Нам нужно попрощаться с этим домом.

Я оглядываю комнату, на картонные коробки вдоль стен, и киваю.

Кажется безумием думать, что всего год назад Халли переезжала сюда, и я внутренне сходил с ума от мысли, что она вторгается в мое личное пространство. Оказывается, это было лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Потому что теперь у меня есть она.

Я тот счастливчик, который может назвать Халли Джо Эдвардс своей. И я хочу, чтобы она была моей навсегда.

Завтра начинается новая жизнь. Немного страшновато паковать все, что у тебя есть, и переезжать через полмира в новый город, но чему меня научили последние полгода, так это тому, что с ней я всесилен.

– Здесь как-то… пусто. – тихо говорит она, отстраняясь, чтобы оглядеть комнату. – Это… это правда все. Я… я знаю, что я слишком эмоциональна, я просто… правда буду скучать по этому месту. Я жила вместе с Илаем, и могла видеться с Вив, когда захочу. И у меня было свое место на крыше. Этот дом стал для меня родным, и теперь мне горько расставаться с ним.

Я киваю:

– Я знаю, детка, но ты следуешь за своей мечтой, и я чертовски горжусь тобой. Это нормально – скучать по дому, но теперь мы обустроим свой дом на новом месте.

Наклонившись, она кладет голову мне на грудь, ровно дыша, когда я провожу рукой по ее волосам.

– А еще круче то, что мы переезжаем в абсолютно новый город, мы познакомимся с новыми людьми, создадим новые воспоминания. Мы найдем кинотеатр, посмотрим там все твои любимые слэшеры, и, знаешь… Нью-Йорк славится своей пиццей.

Легкий вздох срывается с ее губ, когда она поднимает на меня взгляд:

– Не смей вести себя так, будто что-то заменит Jack’s. Ничто не сравнится с их сырной пепперони!

– Я о том, что у нас будут новые места, которые мы сможем назвать любимыми. Снаружи целый мир, который ты покоришь, крошка Халли. Ты поступила в университет Нью-Йорка! Ты так долго об этом мечтала, и, наконец, мечта сбылась!

Ее пальцы скользят по вырезу моей футболки, и она улыбается:

– Это просто нереально.

– Так и есть. У меня есть для тебя кое-что еще, – я хитро усмехаюсь.

– Лейн! Ты меня балуешь. А я вот ничего для тебя не приготовила!

– Ты же знаешь, что я люблю баловать свою девочку. Работа у меня такая. Садись, сейчас принесу.

Она отстраняется, осторожно подходит к спальному мешку, сбрасывает обувь и садится с предвкушением в глазах.

Я подхожу одной из коробок, осторожно открываю ее и достаю кое-что, затем поворачиваюсь к ней:

– Сюрприз!

– О мой Бог! – ее рука взлетает ко рту, и я уже вижу, как на глаза наворачиваются непролитые слезы.

У меня в руках полутораметровая неоновая вывеска подкаста «Вне реальности». Недавно я просматривал соцсети и подумал, что это было бы идеальным дополнением к нашему новому дому. Они с Вив уже строили большие планы на будущее своего подкаста, поэтому я сразу же его заказал.

Я подхожу к стене и подключаю шнур к розетке, наблюдая, как вывеска в моих руках оживает, светясь розовым и фиолетовым.

Когда я снова поворачиваюсь к ней лицом, она вся в слезах.

Дерьмо.

– Детка, почему ты плачешь? – бормочу я, ставя вывеску на пол и пересекая комнату. Не раздумывая ни секунды, я заключаю ее в объятия и прижимаюсь губами к ее голове. Она всхлипывает, вытирая слезы:

– Это самый продуманный, невероятный сюрприз, который я когда-либо получала, Лейн.

– Я подумал, что он идеально подойдет к нашей новой квартире.

Ее тело сотрясается в моих объятиях от смеха, прежде чем она отстраняется и смотрит на меня, проводя рукой по моему подбородку:

– Наша квартира в буквальном смысле размером с обувную коробку.

– Повесим над кроватью, – я пожимаю плечами. – Или куда захочешь. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома, как это было здесь.

На секунду она замолкает, ее тело погружается в мои объятия. Она теребит браслет на моем запястье, затем поднимает взгляд, ее глаза встречаются с моими, и она шепчет:

– Дом там, где ты, Лейн.

* * *

– Еще две и все, – говорит папа, ставя коробку в фургон U-Haul.[42]– Можно ехать.

– Спасибо, пап.

Он кивает с серьезным выражением на лице:

– Я буду скучать по тебе, сынок. И мама тоже. И… я горжусь тобой. За то, что следуешь зову своего сердца и добиваешься того, чего хочешь. И не боишься идти по непроторенной дорожке. Нью-Йорк большой город, но я не сомневаюсь, что за что бы ты ни взялся, ты справишься на отлично. Как и всегда.

Я много думал об этом, прикидывая, что ждет меня в будущем с тех пор, как я отклонил предложение. Я всегда считал, что мое будущее – бейсбол, но теперь у меня миллион возможностей, которые я могу создать сам. Миллион разных путей.

– Я ценю это, папа. Я рад, что мы наконец-то обо всем поговорили… Я так боялся тебя разочаровать, – отвечаю я.

– Ты меня не разочаровал. Все, что меня волнует – это твое счастье, просто… мне потребовалось время, чтобы осознать, что бейсбол больше счастья тебе не приносит. Я всегда буду твоим самым большим поклонником и поддержу тебя во всем. Ты же знаешь это, верно? – он протягивает руку и нежно сжимает мое плечо.

Я киваю, похлопывая его по спине:

– Знаю. Ну что, теперь будешь болеть за «Янкиз[43]»?

– Даже не знаю, – он качает головой. – Если это и случится, то точно не скоро.

– Лейн?

Обернувшись, я вижу, что Халли подходит к машине, ставит на землю две коробки и, заслоняясь рукой от солнца, смотрит на меня снизу вверх:

– Похоже, это все.

Она ставит на землю две большие коробки:

– Спасибо за помощь, мистер Коллинз.

– Не за что, дорогая. Смотрю, уже готова ехать, – он улыбается ей.

Наши мамы уже стоят перед фургоном с кипой бумаг.

– Ладно, Лейн, – произносит мама, сунув мне в руки карту, исписанную пометками. – Я тут отметила аварийные остановки, больницы, заправки и все такое. Вот здесь – самый быстрый и безопасный путь.

– Мам, у меня карта в телефоне, – я смеюсь.

Она прищуривает глаза:

– Не дерзи матери, Лейн Коллинз. Что, если ты забудешь телефон на остановке? Если он сядет или упадет в озеро?

Я в замешательстве морщу лоб:

– С чего бы это моему