явно смущал энтузиазм, с которым дед пел довольно дурацкие слова. Трудно было винить ребенка, что он воспользовался случаем и удрал в игровую комнату смотреть телевизор с Франческой.

В гостиную влетела Мэгги:

– Привет, Роберт! А вы у нас, оказывается, знатный клавишник! И поете отлично.

У меня сжалось сердце, когда я увидела, как отец с усилием поднимается на ноги: джентльменская привычка вставать, когда в комнату входит дама, еще проявлялась, на какое-то мгновение показывая человека, которым папа был раньше.

Он склонил голову набок, пытаясь понять, кто такая Мэгги. Она тут же протянула руку:

– Я Мэгги, невестка Лары.

Папа кивнул:

– Невестка. – Он говорил неуверенно, как будто повторял иностранное слово, не понимая его значения.

Вошел Массимо.

– Привет. Какой приятный сюрприз. Сто лет тебя не видел.

Все напряжение, которое меня сковывало, рассеялось, словно дым. Как же я ошибалась насчет мужа. Он действительно хотел для нас лучшего. Конечно, были моменты, когда мы взвинчивали друг друга и ругались, но я сама раздувала их до предела. Так или иначе, в половине случаев всему виной, скорее всего, была моя чрезмерная чувствительность.

Лицо у папы вытянулось. Он повернулся ко мне:

– Кто это?

Я положила ладонь на спину Массимо, кончиками пальцев изображая извинение и пытаясь успокоить мужа в надежде, что он не примет это на свой счет.

– Это Массимо, папа. Мой муж.

Отец покачал головой:

– Нет, он не твой муж.

Очень не хотелось, чтобы папа оскандалился, но Массимо давно его не видел, и следовало вмешаться, показать, что дела обстоят не так уж плохо.

– По-моему, папочка, ты немного растерялся. – Я состроила Массимо гримасу «наберись терпения» и взяла с телевизора нашу свадебную фотографию: – Смотри, пап, вот наша свадьба с Массимо. Ты же вел меня по проходу в церкви, помнишь?

Папа нервно затеребил пуговицы на кардигане.

– Не он. Не он. Не он.

Массимо протянул руку:

– Что ж, как бы там ни было, но я рад тебя видеть, Роберт.

Папа нахмурился и сунул руку в карман, качая головой:

– Нет.

Муж пожал плечами. Мне хотелось схватить папу за плечи и объяснить, что Массимо хороший человек, что это он платит за комфорт и уход в доме престарелых и не пожать ему руку попросту грубо. Папа же всегда был учтив. Я поморщилась, глядя на Массимо. Похоже, он ждал, что я встану на его защиту, но не хотелось тревожить папу еще сильнее. Эта стороны отцовской болезни была мне незнакома, хотя в доме престарелых предупреждали, что он может стать агрессивным.

Мэгги, как всегда, попыталась спасти положение:

– Роберт, а какой гимн исполняли на свадьбе? Может, и «О, благодать» знаете? – И разразилась действительно трогательной мелодией, между куплетами тихонько попросив меня заварить чай.

Я готова была ее обнять, когда папа, сосредоточенно прищурившись, начал повторять непривычные слова, хрипло мыча в промежутках.

Я вышла на кухню. Душа наполнялась скорбью, исходила печалью о том, каким отец был прежде. Ну почему, почему я не требовала чаще ездить к нему, когда он еще мыслил связно, когда его разум был яснее и не приходилось, как сегодня, каждое воспоминание запускать «с толкача», словно машину с неисправным аккумулятором. Надо было добиваться своего, когда Массимо отказывался меня везти, потому что ему якобы надо разобрать накопившуюся электронную почту или написать отчет к понедельнику. Слава богу, теперь я сама умею водить. Неплохо бы купить маленькую подержанную машину, чтобы иметь возможность заглядывать к папе по крайней мере два раза в неделю. Надо обсудить вопрос с Массимо. Глаза у меня наполнились слезами при мысли, скоро ли настанет момент, когда папа перестанет узнавать и меня.

Массимо пошел за мной.

– Давно Роберт здесь?

– Мы забрали его сегодня утром. Через пару часов уже отвезем назад.

Я не стала оправдываться за то, что позволила отцу навестить дочь и внука, хотя так и подмывало заломить руки и проблеять: «Надеюсь, ты не возражаешь». Впрочем, может, так и должна вести себя жена? Меня тревожило, что я превращусь в грубиянку, если не буду постоянно просить прощения, как последняя тряпка, по выражению Мэгги.

Массимо сморщил нос.

– С последнего раза, как я видел Роберта, он сильно сдал. Совершенно не в себе.

– Знаю.

– Надо отвести его к другому неврологу и попытаться выяснить, насколько быстро будет прогрессировать деменция.

Сердце у меня замерло.

– Не уверена, что хочу знать. – Я поставила чайник.

Массимо подошел ко мне сзади и поцеловал в шею.

– Мы позаботимся о нем как можно лучше, дорогая.

– Однако есть и хорошая новость. – Прежде чем сказать это, пришлось почему-то сделать глубокий вдох.

Муж поднял брови.

– И какая?

– Я сдала экзамен на права. – Торжествующая интонация, которая задумывалась изначально, получилась скорее извиняющейся.

Массимо обхватил меня руками. Я уткнулась лицом ему в плечо, неловко изогнув шею. Тянуло поскорее высвободиться, но муж сжал меня еще крепче. В животе вспух пузырь паники, захотелось стряхнуть чужие руки, вывернуться на свободу. Но тут Массимо наконец разжал объятия, сияя от восторга:

– Ты действительно сегодня полна сюрпризов, моя маленькая суперзвезда.

Пора уже перестать без конца воображать только худшее.

И я призналась, что Мэгги тайно учила меня.

– Вот как, а я думал, ты сама не хочешь водить машину. – В голосе проскользнули нотки раздражения или мне опять показалось?

– Я хотела чаще видеть папу, но не дергать тебя каждый раз. Вот и решила, что будет проще, если я смогу добираться сама. Ведь это далеко не увеселительная прогулка.

– Дорогая моя, так надо было просто сказать. Я-то думал, тебе самой тяжело часто туда ездить и лишний раз расстраиваться.

Честно говоря, наше общение с Массимо нередко напоминало беседу слепого с глухим. Лучше уж перестать гадать, о чем он думает, и говорить прямо.

Муж взял поднос и прошел в гостиную.

– Нужно найти тебе маленькую машину. Но не слишком маленькую. Хочу, чтобы тебя окружал прочный металл и ты была в безопасности.

Непонятно, с чего я так боялась сказать ему.

Когда Массимо поставил поднос на стол, папа тут же перестал петь. Посмотрел на меня, потом указал на Массимо:

– Это кто?

Я ответила очень мягко:

– Мой муж. Отец Сандро.

Папа снова уперся:

– Нет. Не муж.

Массимо подмигнул мне и прошептал:

– Согласен на роль твоего любовника.

Но я была полна решимости помочь папе составить четкое представление о моих самых близких и родных людях. И попробовала еще раз, на этот раз с фотографией крестин Сандро:

– Массимо – мой муж, папа. Смотри, вот ты стоишь рядом с Анной, потом Нико со своей женой Кейтлин, которая умерла. А потом я с Массимо.

Но