Почти бесшумно за спиной Олафа оказался Гудред.

– Начинаем… – прошептал старый воин.

Глава клана Вебьернов приподнялся на локтях и стал всматриваться во тьму, где предположительно должна была начаться атака. Через несколько минут появился небольшой огонек, который рос на глазах, пока не превратился в зарево пожарища. Первые лачуги и дома на пути отряда Торда подожгли вместе с хозяевами и теперь ждали у выхода, когда заспанные и растерянные жители сами выскочат под топоры и мечи.

Олаф поднял руку вверх, чтобы все его воины видели команду, и после небольшой паузы махнул в сторону имения. Он же первым и сорвался с места, сразу перейдя на легкий бег, тихо ступая по густой траве. В руках подготовленная лестница, которую помогал нести Гудред, на спине верный красно-черный щит, цветов клана, и жадный блеск в глазах. Его примеру последовали остальные воины и, пригибаясь, побежали ко рву. Часть отряда несла лестницы и шесты, другая часть с луками прикрывала их движение, высматривая дозорных. Начал накрапывать мелкий дождь, и Олаф мысленно поблагодарил богов за тучи, скрывающие луну и звезды. В такой тьме отряд Олафа было трудно разглядеть.

Уже через два десятка ударов сердца они добрались до рва и прижались к земле. Их перемещение на стене никто не заметил, поэтому Олаф кивнул своему воину, и тот издал клич совы. Через пару мгновений прозвучал аналогичный ответ. Это означало, что берсеркеры Хрута так же, как и воины Олафа, готовы преодолеть ров и начать забираться на стену. Но молодой воин не спешил, он прислушался к нарастающему шуму боя.

Поселение уже начинало реагировать на внезапную атаку, и первые жители, взявшись за оружие, топоры и вилы, встали насмерть, защищая дома и родных. Но их было слишком мало, у них не было подготовки, снаряжения и доспехов, как и шанса спастись, и поэтому уже вскоре отчаянные крики женщин и предсмертные хрипы умирающих мужчин были заглушены шумом боя и треском пожираемых огнем деревянных домов. За стенами имения началась возня, вспыхивали все новые факелы, а стражники бросились к главным воротам, чтобы рассмотреть, что происходит на окраине деревни.

Молодой вождь жестом дал беззвучную команду. Бойцы подхватили лестницы и с разбега перекинули их как импровизированные мостики. Как только те стали устойчивыми, по ним побежали первые воины. Треск и скрип дерева раздались в ночи, что, несмотря на шумный отряд Торда, привлекло внимание стрелков. На стене началось движение, раздались команды, и вот уже первые стрелы полетели в сторону северян. Их встретили щиты впереди идущих бойцов, занявших оборону полукругом, давая остальным преодолеть ров. Лучники варваров тоже не сидели без дела и, в отличие от защитников на стене, они легко видели свои цели, освещенные факелами. Олаф пробежал по лестнице и занял место в первом ряду щитов.

– Шест! – скомандовал он и схватил конец жерди. – Давай!

Воин почувствовал, как шест толкнули сзади, да так, что его чуть не вырвало из рук. Вцепившись в шест, Олаф, повинуясь инерции и перебирая ногами, начал стремительный подъем на стену. Он уже набрал приличный ход, когда пришлось притормозить и слегка вильнуть в сторону, уворачиваясь от упавшего сверху тела дозорного, ставшего первой жертвой лучников, прикрывающих воинов, что штурмовали стену. Уже через мгновение Олаф был на верху укрепления: трое бойцов легко забросили своего лидера на эту невысокую стену.

Очутившись на деревянном помосте, глава клана Вебьернов моментально оценил ситуацию. Вот первые дозорные уже заметили незваного гостя и теперь целятся в него из луков. Им тут же мешает воин, с криком перемахнувший стену между ними и Олафом. Еще пара бойцов, с Гудредом во главе, оказались на верху укрепления и теперь с яростными воплями набросились на ближайших врагов. Крутанув головой, молодой вождь заметил берсерков, которые бо́льшим количеством, нежели воины клана Вебьернов, оказались за стеной, и вовсю упиваются боем.

– Не спи! – кричит Олафу в ухо Гудред и разрубает по диагонали грудь нерасторопного вражеского лучника.

Выбранный ярл будто вырывается из оцепенения. Звуки становятся громче, слышны команды бойцам, пока еще не успевшим преодолеть стену, поднять лестницы. Кровь закипает от азарта битвы и, поддаваясь круговерти боя, Олаф бросается сразу на двух врагов. Поднырнув под меч первого, он блокирует удар другого. Помост, на котором идет бой, довольно узок, и поэтому, скованные пространством, противники могли атаковать лишь по очереди. Это не позволило первому врагу быстро развернуться и ударить в неприкрытую спину северянина. Парировав очередной удар, тот выхватил нож из-за пояса и воткнул его по самую рукоять в бок врага, оставив в теле.

Смерть товарища смутила другого защитника стены, и тот уже не был по-настоящему готов отразить атаку Олафа. Первый удар парировал мечом, но недостаточно силы приложил для этого, и попятился назад. В следующей атаке северянин почти отрубил ему голову, та отклонилась назад и, словно надорванный бурдюк с вином, заливала все вокруг, повиснув на позвоночнике. С лицом, забрызганным кровью врагов, и горящими глазами, Олаф встретил соплеменников, взбирающихся на стену по лестницам.

Глухой удар в спину заставил молодого вождя покачнуться. Он почувствовал укол под лопаткой, но не более того. Это стрела неприятеля угодила и пробила щит, который все это время висел на спине. В горячке боя Олаф совсем забыл про него, и теперь надежный защитник, сделанный мастерами-оружейниками из самой прочной древесины, спас его жизнь.

– К воротам, живо! – скомандовал он, так и не найдя взглядом обидчика.

С диким ревом северяне ринулись на подоспевшее подкрепление защитников крепости. Нужно было как можно скорее открыть ворота, дав возможность вступить в бой основным силам. Подозрительно разношерстная дружина местного тана успела лишь сбиться в неровный строй, который был сметен довольно быстро. Северяне без страха бросались на выставленные щиты, сбивая с ног противников. У тех не было времени подготовить достойную защиту, и это решило их судьбу. Бой раздробился на отдельные схватки, в которых преимущество было на стороне северян. Олаф успел убить еще пару врагов, пока со своими людьми добрался до ворот.

Там уже вовсю развлекались берсерки клана Хольми. Эти воины перед битвой пили отвар из ядовитых ягод или жевали сушеные грибы, способствующие вхождению в боевой транс. Все измазанные в крови, с оголенными торсами, они рубили и калечили всех без разбора, упиваясь битвой. Олаф как раз застал берсерков добивающими своих врагов. Площадь перед воротами была завалена изуродованными трупами, а пара северян даже не замечали, что кромсают уже мертвые тела, и все продолжали молотить по ним топорами.

– Круговая оборона, поднять ворота! – скомандовал Олаф.

К нему подошел хевдинг берсерков. Сейчас молодому вождю было тяжело узнать в этом воине сына ярла Торда. Казалось, тот прибавил в росте, от его голого торса поднимался пар, а в глазах с расширенными зрачками плясал огонь безумия.

– Мы вам тут расчистили местечко, – облизывая залитые кровью губы и все время оглядываясь по сторонам, словно ища кого-то, усмехнулся Хрут.