– В любом случае нужно верить своему чутью. Тем более, у меня тоже есть что тебе сказать.

Гудред достал из-за пояса небольшой сверток ткани. Аккуратно развернул его и показал Олафу наконечник стрелы и сломанное древко. Ярл покрутил его в руках, не заметив ничего необычного, и вернул другу.

– Это стрела местных. Что я должен был увидеть?

– Сравни с этой. – Старый воин достал еще одну стрелу, но уже целую.

– Они одинаковые… – начал было Олаф, вертя в руках оружие, но тут же осекся. – Эта длиннее, и наконечник тяжелее.

– Правильно. Вот это и есть стрела местных лучников. Их луки более массивные, предназначенные, чтобы стрелять на более дальние расстояния, чем наши, оттого и наконечник тяжелее, чтобы набрать скорости на излете.

– Тогда это чья? – Олаф снова взял наконечник сломанной стрелы.

– Того, кто хотел вонзить ее тебе в спину. Это стрела из твоего щита.

Не сказать, чтобы Олаф был удивлен, но все же задумался.

– Это все равно пока ничего не доказывает. Мы слишком мало знаем о народах с большой земли.

– Ты прав, но не стоит исключать все версии и быть начеку.

Хоть вслух ни Олаф, ни Гудред не произнесли то, что было у них на уме, но оба понимали, что думают одинаково.

– Предупреди наших людей, чтобы глядели в оба и не расставались с оружием, – нахмурив брови, сказал молодой ярл. – И пусть не пьют сегодня много.

С этими словами и тяжелыми мыслями Олаф вернулся в лагерь к веселящимся северянам. Он снова был внешне весел, шутил и пил, поднимая кубок за богов и удачный поход, но рука так и норовила предательски соскользнуть на рукоять меча. Пока все были заняты весельем и элем, Гудред обошел своих воинов, предостерегая и запрещая пить много. Бойцы клана Вебьернов не требовали объяснений, они безоговорочно доверяли своим лидерам; лишь напряжение повисло в их рядах да взгляды стали более внимательны и тревожны.

Роса выступила на зеленеющей траве и приятно бодрила кожу, охлаждая каждый раз, когда неаккуратно нарушали ее покой. Утро выдалось солнечным и прохладным из-за дождя, который шел в последние часы ночи. Братьев-егерей он застал в засаде на кабана. Они прекрасно понимали, что когда мессеры маги закончат свои магические дела на месте сражения, то обязательно вернутся к барону Нортграду, и аппетит у них будет отменный. Поэтому, чтобы их хозяину не ударить в грязь лицом перед дорогими гостями, егеря ушли с поля боя, как только оказались не нужны, и теперь ждали зверя для позднего ужина или уже, скорее завтрака. День начинался как нельзя лучше, и уже через пару часов Иллай тащил на спине довольно большую тушу кабана, а его брат Яков подстрелил по пути пару перепелок. Они шли молча, слушая лес и его обитателей. Оба любили свою работу, любили охотиться и любили выслеживать и убивать свою добычу.

Уже на подходе к кромке леса свежий ветерок принес сначала слабо различимый, а затем более отчетливый запах со стороны деревни. Запах гари, крови и смерти. Братья переглянулись и, не говоря ни слова, ускорили шаг. Иллай бесцеремонно сбросил в кусты тушу кабана и расправил плечи. Чутье подсказывало братьям, что барон не будет сегодня лакомиться дичью. Как только они вышли из леса, их подозрения оправдались. Столбы черного дыма, что можно было различить из-за крон деревьев еще в лесу, брали свое начало именно из деревни и имения барона.

Братья остановились на границе селения или, скорее, пепелища, где было несколько кострищ с обугленными телами, а головы поселян украсили забор ближайшего дома. Дальше идти не было смысла. Оба чувствовали, что живых там они уже не найдут. Все либо тлели в кострах, либо их головы расстались с телами. Но были еще те, кого напавшие на деревню увели с собой. Это было легко понять двум опытным егерям, умевшим читать следы. И неизвестно, кому здесь не повезло больше, мертвым или живым.

– Похоже, Яков, нам придется принять предложение магистра Сайруса, – опершись на длинный лук, произнес младший из братьев.

– Да. Придется. Ибо идти нам теперь некуда, – изучая древко сломанной стрелы, согласился старший.

– И служить некому.

Иллай указал брату на тело, которое не прогорело до конца из-за ночного дождя. В этих останках, несмотря на почти полностью обгоревшую кожу, можно было различить очертания барона Нортграда. Яков лишь кинул взгляд на труп, сделал вывод и хлопнул брата по плечу, указав на след, заметный только опытному следопыту. Братья, не проронив больше ни слова, двинулись на север к Ледяному морю.

– Олаф, друг мой…

Ярл Торд, уже с утра активно прикладываясь к золотому кубку с элем, подошел к соплеменнику и приобнял за плечо. Воины севера после удачного набега и жертвоприношений собирались в неблизкий путь домой. Драккары забили награбленным добром и рабами. Бочки с элем, почти все, с удовольствием опустошили, чтобы не тащить лишний груз, и теперь немного пьяные северяне, шутя и гогоча во весь голос, собирали лагерь.

– После такого удачного набега, после того как ты доказал свою смелость и силу, я с радостью выполню свое обещание и признаю тебя равным себе. Признаю тебя ярлом.

– Благодарю, ярл Торд. Надеюсь, этот набег положит начало дружбе между нашими кланами и в будущем мы еще не раз будем сражаться плечом к плечу.

Несмотря на общее веселье, Олаф не пил и внимательно следил за погрузкой рабов на драккар.

– Так и будет, – улыбнулся с хитрым прищуром глава клана Хольми. – Я надеюсь, и ты выполнишь свое обещание. Часть добычи ты уже взял рабами, я это понимаю и одобряю. Как насчет драккара Асбьерна? Ты не передумал расстаться с символом славы и величия Вебьернов?

Несмотря на грубость в словах ярла, Олаф был спокоен и без видимых эмоций посмотрел Торду в веселые глаза.

– Я держу свое слово и, как обещал, драккар твой! Что же касается символа, – Олаф сделал паузу, – у возрожденного и по сути нового клана будут и новые символы.

Ярл пытался найти в лице молодого северянина хоть какие-то признаки бушующих внутри него эмоций, но, не добившись результата, непринужденно хлопнул его по спине и произнес:

– Рад это слышать. И раз это уже мой драккар, я хотел бы, чтобы на нем поплыла часть берсерков моего сына. У нас лодки полны добычи и места мало. А у тебя на драккаре лишь твои воины да рабы. И то в основном бабы. Берсерки помогут за ними приглядывать, заодно будет с кем пар выпустить.

Слова ярла Олафу категорически не понравились, но он был словно вырублен из скалы и ответил твердо:

– Как будет угодно хозяину драккара. Я предупрежу своих людей, чтобы потеснились.

– Отлично. Тогда за спокойный и скорый путь домой!

Ярл выпил залпом остатки эля, вытер бороду и поковылял к воинам своего клана. Как только он отошел на достаточное расстояние, с Олафом поравнялся Гудред. В отличие от Торда он видел в глазах на этом каменном лице все бушующие внутри эмоции.