показания из-за этого не становятся менее ценными, наоборот, позволяют иначе увидеть основное событие.

Не для всех жителей Залесья утро дня, наступившего после убийства, было занято привычными заботами и делами. В доме Варкентиных поселилась тревога. Глава семьи вечером не вернулся с работы; он задерживался допоздна и ранее, но чтобы не ночевать дома — такого не было. Его супруга Софья за ночь ни разу не прилегла, дожидаясь прихода мужа, извела себя разными догадками по поводу его отсутствия и, как только начался рабочий день, поспешила в контору лесхоза. В приемной ее встретила Борец.

Варкентина рассказала об отсутствии мужа, пояснила, что вчерашним утром он, как обычно, ушел на работу, а точнее — за ним заехал Валкс, который у них бывал неоднократно и ранее. Муж был в хорошем настроении и даже весел. Они уехали на машине Валкса.

Борец выслушала ее, пожала плечами:

— Даже не знаю, что тебе Софья сказать. Мне, по крайней мере, ничего не известно о Роберте Евгеньевиче, его вчерашних планах. Директора еще нет, накануне уезжал в город, вернулся поздно, но, думаю, вот-вот подойдет и что-то у него узнаем. — Она улыбнулась. — Твой Варкентин, случайно, уехал не по каким другим делам с Валксом?.. — Увидев повлажневшие глаза собеседницы, сделала серьезное лицо. — Прости, шутка была неуместна, наш церковный староста примерный семьянин, грех было даже думать…

— Вот именно! И потом, я слишком хорошо его знаю. Роберт очень заботливый, он ни в коем случае не допустил бы, чтобы я или домашние мучились в догадках о причине его отсутствия, обязательно должен был предупредить, что собрался куда-то ехать и может не вернуться домой в этот же день.

— Согласна, — сказала Борец. — Ну, ты иди. Вдруг Роберт Евгеньевич уже дома. Как только появится директор, я его спрошу, потом сама дойду до вас или кого пришлю передать, что узнала.

Софья ушла. Борец в ожидании Нексина занялась канцелярскими делами. Зашла уборщица Сизова. Борец стала ее поторапливать и отругала, что поздно пришла убираться в кабинете директора. Сизова в ответ поворчала. Управилась довольно быстро, а в оправдание, уходя, сказала, что не бездельничала, а с утра успела помыть полы в молитвенном доме.

— Нина Викторовна, — сказала Сизова, — случайно, не знаешь, куда запропастился пастор? Сколько убиралась внизу, он ни разу не вышел, даже не выглянул, на него не похоже. И собака его, Лизабет, скулит и скулит. Я поднялась к нему. Дверь не открыл — стало быть, уехал. А собаку на кого оставил? Она у него послушная и терпеливая, но до каких пор терпеть будет…

— Странно! Только что была Софья Варкентина и спрашивала о муже. Он тоже не вернулся домой. Совпадение?..

— Может, — сказала Сизова. — Но собаку-то жалко, как ей объяснить, чтобы дождалась хозяина… скулит и скулит… У меня в ушах до сих пор стоит ее собачий плачь… Надо бы выпустить собачку…

— Надо! — кивнула Борец.

— Как?.. Либерс запрещает к нему заходить.

— Погоди, не уходи. Дождемся директора.

Но Нексин этим утром на работу не спешил, чего ранее за ним никогда не наблюдалось. Приехал он поздно, когда все спали, попросил Александру не беспокоиться, сказал, что не голоден. А когда утром проснулся, Александра с Мишенькой уже ушла, заботливо оставив на столе завтрак. Он понимал, что не сегодня, так завтра спохватятся Варкентина, потом Либерса, за ними и Валкса. Как будут разворачиваться события?.. Мог только догадываться, но был готов к любому их повороту, в себе уверенный. Будут, конечно, проблемы из-за исчезновения людей, придется потерпеть; зато кончится раз и навсегда история с ворованным лесом и вторая история с гибелью лесоруба; последнюю можно будет списать не только на главного инженера, но и на Варкентина, который больше не скажет по этому делу ничего. Нет теперь и Либерса — слишком проницательного и умного. Ну а главное, никто не тронет больше его директорство, и он дальше будет осваиваться в лесхозе и делать все, как ему надо.

Утром той же среды в гараж лесхоза пришел водитель Петерс, пришел чуть раньше обыкновенного, чтобы проверить и наладить, если понадобится, автомобиль, на котором директор проделал немалый путь. По мнению Петерса, у директора имелось качество не очень хорошее, он несколько небрежно относился к технике, может быть, в надежде, что есть водитель-механик Петерс, у которого машина всегда в идеальном порядке. Так и было: Петерс слыл добрым, славным малым, очень работящим, всегда занятым делом. Был он немного косноязычен, поэтому, возможно, стеснялся лишний раз заговорить. За целый день от него, бывало, слова не слышали — черта у рабочих нынче редкая, потому что среди них болтунов стало не меньше, чем среди политиков. Случалось, что Петерсу нужно было обратиться к сослуживцам, и делал он это своеобразно: взглядом, жестами, но его понимали, а за немногословность прозвали Молчун.

Машина была на месте, заперта, но ключей в шкафчике, куда обычно их вешали, не оказалось. Такое было и раньше, поэтому Петерс не удивился, решил, что директор приехал поздно, закрыл машину, ключи машинально положил в карман, а не повесил в шкаф, и пошел домой. У аккуратного и пунктуального Петерса на такой случай все было предусмотрено: имелся другой комплект ключей. Он открыл автомобиль, завел его, мотор работал ровно, без перебоев, но, к удивлению Петерса, датчик топлива был на нуле, хотя он заправлял бак директорской машины полностью. «Похоже, что помимо трассы много поездил по городу», — решил Петерс и осмотрел машину снаружи. Автомобиль был в порядке, ему лишь показалось, что приспущено одно колесо. Он достал из багажника насос, чтобы подкачать. Когда скручивал колпачок, невольно обратил внимание, что в сферах над колесами полным-полно набилось глины. Такого не должно было быть, поскольку машину до поездки Петерс мыл, а директор ездил только в город, дорога всюду была с хорошим покрытием, днем шел дождь, и во время езды вымыло бы всякую дорожную грязь, но на машине была именно глина, как от езды по проселку. Петерс стал укладывать назад в багажник насос и удивился еще раз — в углу багажника лежала сумка, в которой Нексин возил охотничьи принадлежности. У аккуратного и педантичного Петерса, не смевшего без разрешения брать чужое, верх взяло естественное любопытство. Он, как большинство мужского населения Залесья, был тоже охотник; открыл сумку, там действительно лежали ружье и патронташ. Петерс достал ружье, со знанием дела понюхал ствол и отчетливо почувствовал запах пороховых газов, стойкий и въедливый, не успел выветриться. Выходило… директор охотился! Но в багажнике не было одежды, которую на охоту брал Нексин. Петерс