Это и были основные цели ударов ислама по Торговому Центру,взрывов танкера, поездов, самолетов.

Да, страны и народы очень быстро сливаются в единое целое.Штаты хотят, чтобы весь мир стал такой понятной им Америкой. Чего хотят другиестраны, можно в расчет не принимать – одного хотения мало. Но Штаты – да, они,чувствуя свои играющие мускулы, начинают диктовать всюду.

Не думаю, что этот урок с серией взрывов по всему западномумиру не пошел на пользу. Да, для сохранения своего лица Штаты еще раз нанесутстрашные удары по горам, превратят их в груды песка, красиво погоняют эскадрыавианосцев по мировым океанам туды-сюды, туды-сюды, но дальше что?.. А дальшепридется требования ислама воспринимать всерьез …

Вернусь к надоевшей даже мне аналогии с Древним Римом.Богатому, культурному, просвещенному, полному всяческих свобод, особенно – вполовой сфере. И к его противникам – диким, тупым, неграмотным христианам,которые, как известно, если придут к власти, первым делом сожгут библиотеки,разобьют мраморные статуи с изображениями голых богов и героев… мол, срамкакой, убьют Гипатию, ибо женщина должна сидеть дома и прясть… Кстати,христианка тех лет должна была поменьше показывать свое лицо, а волосы так ивовсе прятать под платком. Женщина с открытыми волосами называлась распущенной.Ничего не напоминает из требований Талибана? К тому же, если мне не изменяетпамять, христиане должны были носить бороды…

Как при таком наступлении христианского Талибана должен былпоступить умный образованный римлянин? Понятно, что девяносто девять идевяносто девять сотых с пеной у рта защищали свой «цивилизованный» Рим, видя вхристианах лишь грязных тупых фанатиков. Еще бы не фанатиков: как жертвеннохристиане принимали жуткую смерть на арене Колизея, растерзываемые львами!..Как их распинали тысячами, а они от своей веры не отрекались!

Но как поступает тот единственный из ста тысяч римлянин,видя наступление на его красивый просвещенный мир этих странных людей с другимиценностями? Да, все верно: спрашивает у своих же римлян: а так ли уж мыцивилизованны? А в самом ли деле христиане – только террористы, бандиты, трусы,гады? Ведь они, не дрогнув, идут на крест, на распинание, на арену Колизея, ноот своих идей не отрекаются? Ах, просто отморозки?..

Да, на такого римлянина орут, его обвиняют в предательстве.Обвиняют свои же умные и просвещенные соратники. Мол, неча с нимиразговаривать, неча им давать слово, всех в Колизей на корм львам, а варварскиеорды взять и рассеять крылатыми ракетами!.. Но этот римлянин, что требует уважительногоразговора с талибами, спасает Рим от разгрома гораздо более страшного, чем могбы случиться, – нашлись римляне, что вступили в диалог, приняли ислам,признав его высочайшую ценность, смягчили его, окультурили и стали первымиотцами церкви.

Однако будь их больше, начни они этот процесс раньше, Рим небыл бы разгромлен даже так, ведь его почти раскатали по камешку. И, возможно,знаменитую женщину-математичку Гипатию не забили бы на улице лишь за то, чтограмотная. И больше бы мраморных статуй уцелело. И ночь Темных Веков была быкороче. И светлее. И сейчас летали бы не самолетами «Аэрофлота», а космолетами,обедали бы на Марсе, ужинали на Венере, а трахаться прилетали бы на грешнуюЗемлю…

Так что удар по Торговому Центру, катастрофы поездов в тоннелях,взрывы танкеров, самолетов – всего лишь дружески протянутая рука ислама длямирных и неторопливых бесед о сосуществовании.

Да, я – тот самый римлянин. Богатый – у меня квартира вэлитном доме и «Форд Эксплорер», просвещенный – степень доктора наук, изнеженныйблагами цивилизации, доступностью женщин, гладиаторскими боями на аренахфутбольных стадионов, высокой поэзией, компьютерными играми, Интернетом,неспешными беседами с философами о смысле жизни во время прогулки по аллее,украшенной с обеих сторон прекраснейшими мраморными статуями богов и героев…Как должен поступить я, когда вижу наступление на свой родной Рим грязной ордыдикарей с их тупым и нетерпимым Христом, которому так далеко до нашихпросвещенных и радостных богов, что разрешают все и даже сами совокупляются какдруг с другом, так и с животными, птицами, рыбами?..

Если у атлетов, что беспрерывно качают железо, вздуваютсячудовищные мышцы, то у меня, не будь литого черепа, мозги были бы уже размеромс монгольфьер средних размеров. Я чувствовал их жар и давление, надо быизмерить, наверняка постоянная температура уже как у вороны, где-то за сорокдва по Цельсию, а то и по Кельвину, а давление, как у паука-прыгуна, что умеетподнимать на пару сот от нормального.

Да, но это давление, а вот настроение чаще всего опускаетсяниже нуля. Все-таки я человек этого века, привык к комфорту, сам ценю жизнь…свою, конечно, и во всем предпочел бы обойтись без насилия. Особенно, если этокасается не какого-нибудь Васи Пупкина, а себя, любимого, или даже общества,частью которого являюсь.

Но, увы, для великих свершений насилие необходимо. Ну,прожили бы древние египтяне тихо и мирно, сохраняя свои жизни, которые всеравно конечны и даже коротки, и кто бы вспомнил Египет? Но нашелся жестокийправитель, заставил выстроить пирамиды, обтесать целую гору, мол, хочу сфинкса…Да, многие погибли от голода, холода и раздавленные камнями. Но тогда этипирамиды послужили ракетно-ядерным щитом Египта. Соседи со страхом смотрели напирамиды, воочию видели мощь этого народа и… не рыпались. Прошло шестьдесятвеков – и все еще весь мир потрясенно смотрит на дело рук человеческих!

Но мыслимы ли пирамиды без насилия над личностями, жизнями,судьбами?

Сегодня, вернувшись довольно поздно со службы, услышал состороны веранды довольный смех, громкие голоса. Показалось, что услышалзвяканье чашек. На дворе март, ранняя весна, воздух прогрелся так, что наверанде уже дважды собирались на тусовку, но, увы, без меня.

Выглянул, за нашим рояльным столом распивают чаи помимоМайдановых еще и соседи с левой половины этажа – Шершень и его новый сосед,въехавший в освободившуюся недавно квартиру, высокий сухой старик, головаснежно-белая, но в глаза бросаются прежде всего огромные, как приклеенные,снежно-белые брови – кустистые, с торчащими, как сосновые иглы, волосами. Унего все еще хватает сил ездить в какие-то экспедиции, занимается раскопками,потому весь черный от палящего солнца, а снежные брови и белые керамическиезубы блистают, как снег на черной вершине Карагеза. Зовут его, если неошибаюсь, Немковым. Шершня знаю, а этот Немков у нас за столом впервые, хотя наулице встречаю часто, несколько раз вместе поднимались в лифте, здороваемся, ноза одним столом не сидели, не сидели.

Майданов замахал обеими руками, привстал:

– Бравлин!.. давайте к нам! Такое солнышко!

Я сказал торопливо:

– Только приму душ!

Везде должен быть лидер, мелькнуло в голове. Вон Майдановвроде бы никудышний, но это ему с женой пришло в голову поставить хорошийпросторный стол, взять на себя заботу о чае, и вот уже потянулись соседи совсего этажа, иногда приходят с других этажей, хотя этот же Шершень, Немков ипрочие их соседи могли бы поставить такой же стол, создать свою тусовку…