Он и Ридли провели две ночи в Вегасе, в отеле,при котором, разумеется, было и казино. Через все его залы была коридоромнатянута тонкая прочная сетка, за которой, пугая и восхищая посетителей, щекочаи без того взбудораженные нервы, разгуливали живые гепарды и пантеры. Клейпроиграл тридцать тысяч в блэкджек, Ридли истратила двадцать пять на тряпки вмодных бутиках, обрамлявших гостиничный атриум по периметру, после чего«Гольфстрим» взял курс на Туксон.

Очаровательная «антикварная» контора «Мотт иМунихэм» размещалась в здании старого вокзала в центре города. Приемнаярасполагалась в бывшем зале ожидания – длинном сводчатом помещении, где сиделидве секретарши, разведенные по дальним углам, словно для того, чтобы они неподрались. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что подраться они никак немогли: обеим было за семьдесят, и каждая, казалось, погружена в собственныймир. В зале была развернута своего рода музейная экспозиция – выставкапродукции, которую Дейл Мунихэм когда-либо демонстрировал присяжным в качествеулик. В высоком застекленном шкафу стоял газовый водонагреватель. На бронзовойтабличке, прикрепленной над дверцей, значились название дела и сумма вердикта,вынесенного 3 октября 1998 года в округе Стоун, Арканзас, – четыре с половиноймиллиона. Искореженный трехколесный мотоцикл с коляской обошелся компании«Хонда» в Калифорнии в три миллиона. Дешевая винтовка привела техасское жюри втакое бешенство, что истцу присудили одиннадцать миллионов. Здесь были десяткипредметов – газонокосилка, обожженный остов «тойоты», сверлильный станок,бракованный спасательный жилет, сложившаяся гармошкой стремянка… А по стенамвисели вырезки из газет и журналов с огромными фотографиями великого адвоката,вручающего миллионные чеки своим пострадавшим клиентам. Клей один – Ридлиотправилась по магазинам – около часа бродил от экспоната к экспонату,восхищаясь победами Мунихэма и не имея понятия о том, что за ним все это времявелось наблюдение.

Наконец пришел референт и повел гостя вогромный холл с множеством дверей, ведущих в просторные кабинеты. Здесь стеныбыли украшены увеличенными и вставленными в рамки газетными статьями, гдерассказывалось о блестящих победах, одержанных Мунихэмом в зале суда. Кем бы нибыл его компаньон Мотт, он со всей очевидностью представлял собойнезначительную фигуру. На «шапке» фирменного бланка значилось всего четырефамилии адвокатов.

Дейл Мунихэм сидел за столом и лишь чутьприподнялся при появлении Клея, которого не представили и который почувствовалсебя паломником, допущенным в святилище. Рукопожатие было холодным и сугубоофициальным. Ему дали понять, что его сюда не звали, такой прием обескураживал.Мунихэму, коренастому человеку с грудью колесом и большим животом, было неменьше семидесяти. Синие джинсы, узорчатые красные сапоги, мятая ковбойскаярубашка и, разумеется, никакого галстука. Мунихэму явно пора было в очереднойраз подкрасить волосы – на висках у корней пробилась седина. Черная шевелюрабыла зачесана назад и щедро смазана бриллиантином. Припухшие веки на широкомлице свидетельствовали о склонности к выпивке.

– У вас прекрасное помещение, уникальное всвоем роде, – сказал Клей, стараясь разрядить обстановку.

– Куплено сорок лет назад, – ответил Мунихэм.– За пять тысяч долларов.

– Я видел большую коллекцию реликвий.

– Я хорошо выполнял свою работу, сынок. Задвадцать один год не проиграл ни одного дела. Боюсь, пришло время испытатьпоражение, по крайней мере так говорят мои оппоненты.

Клей осмотрелся и, погрузившись в старинноекожаное кресло, попытался расслабиться. Кабинет был раз в пять больше егособственного, по стенам висели охотничьи трофеи – головы животных, наблюдавшие,казалось, за каждым движением чужака. Не слышалось никаких телефонных звонков,нигде не жужжал факс, не видно было и компьютера.

– Я приехал для того, чтобы поговорить омаксатиле, – сказал Клей, чувствуя, что в любой момент его могут выставить задверь.

Несколько секунд Мунихэм сидел неподвижно,разве что поправил очки на носу. Видимо, колебался. Потом сказал так, будтоКлею это было неизвестно:

– Препарат вредный. Месяцев пять назад явозбудил иск во Флагстафе. Здесь, в Аризоне, дела не залеживаются, наш штатславится скорым судом, поэтому слушание должно начаться уже осенью. В отличиеот вас я не регистрирую иск до тех пор, пока дело досконально не исследовано.Сейчас я готов к процессу. Если поступать именно так, противная сторона тебяникогда не собьет с толку. Я даже написал книгу о досудебной подготовкепроцесса. И постоянно в нее заглядываю. Вам тоже рекомендую.

«Может, мне прямо сейчас уйти?» – хотел задатьвопрос Клей, но лишь спросил:

– Что у вас за клиент?

– Просто один клиент. Коллективные иски –мошенничество, по крайней мере в том виде, в каком ведете их вы и ваши друзья.Массовые тяжбы – жульничество, грабеж потребителей, лотерея, где правиталчность, в один прекрасный день она обернется против вас самих. Безудержнаяжадность раскачает маятник в другую сторону. Будут проведены реформы, и ониокажутся суровыми. Вас, ребята, вышвырнут из бизнеса, но вам это безразлично,ведь вы уже нахапали денег. Кто пострадает, так это будущие истцы, все темаленькие люди, которые из-за того, что вы надругались над законом, потеряютвозможность получить компенсацию за ущерб, нанесенный им недоброкачественнойпродукцией.

– Я спросил о вашем клиенте.

– Женщина шестидесяти шести лет, не курящая,четыре года принимала максатил. Я познакомился с ней год назад. Мы провелибольшую работу, прежде чем возбуждать дело.

Клей намеревался обсудить серьезные проблемы,например: сколько предположительно можно собрать клиентов, пострадавших отмаксатила, чего Мунихэм ожидает от корпорации, кого в качестве экспертовсобирается вызвать в суд? Но теперь он думал лишь о том, как поскорее убраться.

– Вы полагаете, сделка будет невозможна? –спросил он, стараясь выказать заинтересованность.