Порой лучше всего действовать напролом.

– Биа, – без всякого выражения произнес он, – я умираю.

Говоря это, он не мог, да и не стал бы смотреть на Хлою.

На другом конце провода повисло молчание.

– В каком смысле? – спросила она затем.

– В самом прямом, – ровным голосом ответил он.

Неужели он начал привыкать говорить эти слова – объяснять, что значит «я умираю» – это теперь естественная часть разговора?

– Нет, – сказала она. – О господи. Извини. Что… И давно… А Джози знает?

– Нет, поэтому мне нужна твоя помощь, – сказал Макс. – Мне нужно, чтобы ты передала ей письмо.

– Письмо? Ты хочешь сказать ей о том, что умираешь, в письме? Так нельзя, это ее убьет. Боже мой.

– Больше мне ничего не остается, – тихо сказал он, замечая, что в его голосе сквозят умоляющие нотки. – Я знаю, что мне не надо было впутывать ее в это.

В трубке послышалась болтовня и следом – брань Биа.

– Нет, – сказала она, – не надо было. – Она вздохнула. – Нет, но мне очень жаль. Только…

И затем Биа рассказала ему про бабушку Джози и про то, что Джози сейчас одна. Через пару минут он убедил Биа дать ему адрес, а также номер телефона тети Хелен – стоило ли рисковать, чтобы наткнуться на этот барьер? Нажав отбой, Макс схватил с подоконника письмо и направился в комнату, которую занимал на протяжении последних нескольких месяцев. Хлоя потащилась за ним.

– Что ты задумал? – требовательно спросила она.

Он даже не взглянул на нее.

– Мне надо ехать, Хлоя. Я должен увидеться с ней еще раз. – Он помотал головой. – Я должен попытаться объяснить ей – я просто обязан, одного письма недостаточно.

Он покидал вещи в сумку, затем повернулся к сестре – она стояла в дверях, обхватив себя руками, и казалась в этот момент невероятно юной. Губы у нее дрожали. Макс подошел к ней, обнял и почувствовал, как у него перехватывает горло.

– Я вернусь, – прошептал он ей в макушку, зная, что еще недолго сможет говорить ей это. – Но я должен увидеться с ней, прежде чем я…

Хлоя отпрянула, смахнув слезу, и кивнула.

– Поезжай. – Она прерывисто вздохнула. – Скажи ей – если только прежде она не выставит тебя вон, – что если она захочет встретиться со мной, сейчас или в будущем, я буду рада. – Она наклонила голову и слегка улыбнулась. – Я хочу узнать поближе эту твою девушку.

Он пошел к выходу, и Хлоя последовала за ним. Твою девушку. Она действительно была его девушкой, пусть даже сама не подозревала, насколько сильно завладела его сердцем. Завладела им, когда было уже слишком поздно, когда он был не вправе забирать ее сердце, как она забрала его. Он пытался положить этому конец, но сейчас было слишком поздно, остановить падение невозможно, поэтому все, что оставалось, – это принять наилучшее в данный момент решение и не быть трусом.

Он повернулся к Хлое.

– Скажешь родителям, хорошо?

Если он скажет сам, они забеспокоятся и попытаются помешать ему. Хлоя кивнула. Он еще раз обнял ее и, почувствовав, как она всхлипнула, поцеловал ее в макушку.

– Я люблю тебя, ты знаешь.

– Знаю, – прошептала она. – И всегда буду знать.

Она отстранилась и посмотрела на него.

– А теперь беги к своей девушке, пока не стало слишком поздно.

Джози смотрела на свое имя на конверте. Сердце отбивало в четком ритме: неправда, неправда, неправда. Хелен по-прежнему была в другом конце помещения, искала для нее воду. Разнообразные шумы вокруг сливались в монотонный гул – урчание машины, звук шагов, обрывки разговоров.

Неправда, неправда, неправда.

Она подняла письмо – бумага казалась на ощупь мягкой и хрупкой.

Неправда, неправда, неправда.

Мучительно медленно она открыла конверт. Тело двигалось словно само по себе, неподконтрольное мозгу. Затем, не в силах тянуть дольше, она принялась читать.

Джози,

надеюсь, у меня будет возможность сказать тебе все это лично, но мы оба не понаслышке знаем, что человек предполагает, а жизнь располагает. Не хочу портить тебе Рождество, говоря об этом сейчас, но я должен объяснить тебе все напоследок. Так что это – на после Рождества, если что.

Когда я впервые встретил тебя в прошлом декабре, мне только что диагностировали рак в последней стадии – неоперабельную опухоль мозга. Сколько именно мне оставалось, точно не говорили, где-то полгода. Да, я ехал в Нью-Йорк повидаться с родителями, но еще и затем, чтобы пройти там лечение, которое, как предполагали врачи-оптимисты, должно было повлиять на качество и продолжительность моей жизни. Я не хотел сближаться с тобой. И уж, конечно, влюбляться в тебя, зная, что никакого будущего у нас не может быть. Узнав тебя, я пришел в ужас от мысли, что причиню тебе страдания – и не хотел и не хочу стать еще одним человеком, который заставит тебя горевать.

Вот почему я так покинул тебя в прошлом году – я позволил себе провести эти несколько дней с тобой и решил, что порвать отношения будет лучше для нас обоих. Я не предполагал, что увижу тебя снова, но счастлив, что нашим жизненным путям было суждено пересечься вновь. Я повел себя эгоистично, позволив себе увидеть тебя, и приехал на свадьбу, лишь бы быть рядом, потому что твое, пусть даже самое скромное, присутствие в моей жизни сделало этот последний год более сносным и дало мне повод надеяться, когда я считал, что все потеряно. Я целый год набирался смелости рассказать тебе об этом.

Лечение не помогло, пришлось признать, что никакого выхода нет – мои дни сочтены. Но в этот последний год ты подарила мне мгновения счастья – иначе моя жизнь была бы беспросветным мраком, и я хочу, чтобы ты знала, как много это для меня значит и как я тебе благодарен. За этот последний год я дважды впадал в отчаяние – в прошлом декабре и в сентябре, и оба раза ты дарила мне искру надежды.

Врачи говорят, что дальше будет хуже. Возможно, начнутся изменения личности, болезнь станет более заметна и вскоре ее будет невозможно скрывать. Я не хочу, чтобы ты это видела. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, как сейчас, а не больным, неадекватным и умирающим. Это эгоистично, и еще одна причина, почему я оттягиваю этот момент – в надежде, что уйду быстро и тихо, и ты этого не увидишь. Если так случится, знай, что мне этого и хотелось.

Прости меня, Джози. Прости, что втянул тебя в это и не смог держаться от тебя подальше.

Но я не прошу прощения за то, что люблю тебя. Об этом я никогда не пожалею и надеюсь, что и ты тоже.

Пусть у нас нет общего будущего, но то, что я сказал в прошлом году, правда: я всегда буду благодарен за то, что встретил тебя. Я люблю тебя, Джози, и надеюсь, что твоя жизнь будет полна удивительных, неожиданных и прекрасных вещей, которые осветят ее так же ярко, как светишь ты сама. Знай, будь у меня возможность, я прожил бы свою жизнь с тобой.