– Он хотел быть с тобой, – тихо сказала Хлоя. Она оглянулась через плечо, подзывая кого-то, затем вздохнула, расправив плечи, и снова взглянула в лицо Джози.

К ним подошли еще двое – женщина с такими же, как у Макса, каштановыми волосами, и мужчина, лицом похожий на Хлою, но более крепкого телосложения. Родители Макса. Джози прерывисто вздохнула.

– Джози, – сказала Хлоя, – это Валери и Роджер. Мои родители.

Глядя в глаза Валери, Джози почувствовала, как у нее задрожал подбородок. Это были глаза Макса, хотя взгляд их был чуть мягче.

– Мои глубочайшие соболезнования в связи с постигшей вас утратой, – сказала она, правда, не таким твердым голосом, как хотелось бы.

Валери покачала головой и, подойдя ближе, взяла руку Джози в свои.

– Это наша утрата, – твердо сказала она с чуть слышным американским акцентом. – Раз вы были девушкой Макса, значит, это наша общая утрата.

Джози кивнула и почувствовала, как слезы, которые все время были где-то рядом, подступают снова.

Она разговаривала с родителями Макса столько, сколько было возможно, и напоследок пообещала оставаться на связи. После ухода родителей Хлоя немного задержалась, принимая соболезнования от друзей и родственников.

– А ты по-прежнему фотографируешь?

– Да. – Джози заправила за ухо прядь волос. – Я окончила курсы.

Ей представлялось неправильным говорить об обычных, даже обыденных вещах перед лицом случившегося.

Хлоя как-то по-птичьи склонила голову.

– Я знаю. Макс мне говорил.

– Правда? – Джози невольно чуточку улыбнулась.

Она кивнула.

– Он и про Ботсвану мне рассказал. Джеффри проговорился, – добавила она в ответ на вопросительный взгляд Джози. – Брат отлично умел вытаскивать из людей информацию. – Улыбка на ее лице дрогнула, но не пропала. Кто-то окликнул ее по имени – высокий, мускулистый и сильно загорелый мужчина – и Хлоя кивнула ему через плечо. – Мне пора, надо, так сказать, совершить обход. – Она выдохнула, тряхнула волосами, и в ее карих глазах блеснули слезы. – Прости, – проговорила она, и Джози помотала головой.

– Не буду тебя задерживать, – пробормотала Джози, замечая, что Биа уже направляется к ней, точно почувствовав, что Джози вот-вот останется одна. Точно зная, что, оставшись одна, она может сорваться.

Хлоя схватила Джози за руку прежде, чем та успела сделать шаг.

– Я вот что хотела сказать – не знаю, станет ли тебе от этого легче, но он надеялся, что ты согласишься.

– На что? – не поняла Джози.

– На Ботсвану, – сказала Хлоя. – Он надеялся, что ты согласишься поехать туда. – Она помолчала, затем улыбнулась, и взгляд ее на мгновение стал мечтательным. Потом она снова посмотрела на Джози, и ее глаза светились радостью. – Он считал, что тогда ты поймешь, какая ты одаренная.

Джози сидела на песке у костра, прижав колени к груди и обхватив руками ноги. Огонь, разгораясь, сыпал искрами – скоро они будут жарить на нем колбаски бурворс[16]. Шарлотта, сидевшая справа от Джози, болтала с одним из рейнджеров, по другую руку два вертолетчика смеялись над чем-то, глядя в телефон. Ей было хорошо сидеть вот так, наблюдая африканский закат и слушая, как шум голосов смешивается со звуками ночных птиц, уже начинавших возню. Краски здесь были невероятные: пламенеющий оранжевый, точно обжигающий небо, постепенно розовел, как будто его медленно тушили. По случаю Рождества они выбрали для барбекю, или по-здешнему брая, местечко повыше, но по-прежнему в парке, куда не заглядывают любопытные леопарды, чтобы иметь возможность наблюдать его до самого последнего момента.

Она сделала глоток ледяной «Саванны», прочувствовав, как сидр течет по горлу и наслаждаясь его прохладой после дневной жары. Шарлотта поймала ее взгляд и улыбнулась, склонив голову – точно проверяла, все ли с ней в порядке. Джози кивнула, улыбнувшись в ответ, и Шарлотта возобновила разговор.

Джози потянулась. За последний год она загорела, постройнела и окрепла, и тем не менее с трудом верилось, что она живет в Ботсване целый год. Биа и Лора уже побывали у нее, и даже Хелен грозилась нагрянуть с визитом. Джози переживала, что придется уезжать вскоре после того, как Мемо перенесла операцию на сердце, но после трехмесячной реабилитации бабушка показала себя настоящим бойцом и, по общему мнению, успешно возвращалась к нормальной жизни. Стажировка приближалась к концу, но у Джози был еще месяц на обдумывание следующего шага, и она не беспокоилась. Она нашла дело своей жизни – хотя порой ей по-прежнему хотелось себя ущипнуть, и не верилось, что она здесь – и была уверена, что со временем отыщет что-то подобное. Она уже начала зондировать почву и знала, что Шарлотта даст ей хорошую рекомендацию. Но самое правильное, как она поняла, это делать в жизни паузы, так что, даже если несколько месяцев ей ничего не подвернется, не беда.

Один из вертолетчиков, попрощавшись, отделился от компании, и Джози, поставив бутылку с «Саванной», поднялась на ноги и устремилась за ним – ее футболка прилипала к спине от пота.

– В аэропорт? – спросила она.

– Да, гости приезжают и груз надо забрать.

Она взяла его под руку и пошла рядом.

– Сделай одолжение, а?

– Для тебя, красавица, все, что угодно, – улыбнулся он.

– Бросишь там в ящик пару писем?

Он кивнул и взял письма, которые она достала из кармана шорт. Конверты были слегка мятые, но Джози знала, что адресаты, учитывая обстоятельства, вряд ли станут возражать. Пилот взглянул на конверты и нахмурился.

– Ты забыла указать адреса, Джо.

По непонятной причине все здесь стремились сокращать ее имя по максимуму.

– Знаю. Они не нужны. – И, когда он удивленно поднял брови, она помотала головой. – Не спрашивай.

– Тогда ладно.

Он пошел дальше, направляясь к вертолету и – на несколько часов – к цивилизации. А Джози улыбалась своим мыслям, стоя неподвижно и глядя на заходящее солнце. Кто бы мог подумать, что в этом году ее рождественская традиция будет осуществлена подобным образом? Кое-что изменилось, разумеется – два письма вместо одного и трое людей, а не двое навсегда теперь будут в ее сердце.

Небо становилось оранжевым – закаты на фоне африканской дикой природы не сравнятся ни с чем. Джози еще немного помедлила, вдыхая теплый воздух, обратив к небу загорелое лицо, и улыбнулась на случай, если ее кто-нибудь видит. Затем она перекинула собранные в хвост волосы через плечо и пошла к остальным праздновать Рождество.

Дорогие мама и папа,