Наконец им разрешили выехать в закрытом вагоне, взяв с собойвещей и ценностей на сумму не больше ста долларов. Через Польшу и Чехословакиюони направлялись в Австрию. В Польше антисемиты забросали камнями их вагон. ВАвстрии они попали в закрытый охраняемый лагерь. И наконец оттуда самолетамидобрались до Израиля.

Сейчас Давид, как звали водителя, имел несколько собственныхмашин и неплохо зарабатывал. Он рассказывал о своей жизни спокойным, ровнымголосом, сознавая, что с тех пор прошло почти четверть века, но эта историяодной еврейской семьи взволновала Дронго и его отца больше, чем дорога,проходившая по красивым ухоженным полям Израиля. До Иерусалима было не большедвух часов езды. Приехав в город на один день, они остановились в отеле «КингДавид», в том самом знаменитом отеле напротив стен старого города, который былмного лет назад взорван будущим премьер-министром страны Менахемом Бегином и боевикамиего группы.

Разместившись в этом великолепном отеле, Дронго попросилпортье вызвать гида, который говорил бы по-русски. Через некоторое время емусообщили, что в холле отеля его ждет гид-переводчик Светлана Кирштейн, котораяготова показать им старый город. Дронго уже однажды бывал в Иерусалиме ипоразился энергетической концентрации этого невероятного города. В нем словночувствовалась духовная мощь трех религий, которые и сделали славу Иерусалиму.

В городе было гораздо больше одетых в черные пальтоортодоксальных иудеев, чем в светском Тель-Авиве. Дети здесь ходили группами итолько в сопровождении вооруженных автоматчиков. Чувствовалось напряжение,вызванное недавними взрывами. Девушка-гид любезно рассказывала историю города,показывая римские пласты. Отец был необычно задумчив и ни о чем не спрашивал.Они вышли к Стене Плача, где люди возносили молитвы и вкладывали своиписьменные пожелания.

Светлана предложила им подойти ближе. Дронго обратилвнимание на раздельно молящихся мужчин и женщин. Слева стояли мужчины, с правойстороны было место для женщин. Чтобы пройти к стене, нужно было надеть лежавшийв специальной коробке небольшой головной убор, прикрывающий голову.

Отец кивнул, и они вдвоем прошли к стене, предварительнопокрыв головы.

Отец снял свою неизменную шляпу и надел эту шапочку,делавшую его удивительно похожим на старого еврея. У стены суетились алчныеортодоксы. Каждый просил денег за бумагу, за карандаши, даже за свечи. Дронго сулыбкой раздавал деньги, но когда ему предложили пройти внутрь стены, онотказался, мотивируя это своей занятостью. Написав записку с пожеланием, онприслонил обе руки к Стене Плача и отошел. Отец же долго стоял у стены,очевидно, о чем-то разговаривая сам с собой.

Потом они вышли в мусульманский квартал, и девушка быстроприцепила к своей куртке карточку гида. Полицейские палестинской администрацииостановили их, но когда гид объяснила, что это гости, приехавшие посмотретьИерусалим, пропустили.

Мусульманская мечеть Иерусалима, возвышавшаяся над СтенойПлача, была одним из самых величественных сооружений мусульманского мира.Девушка не стала входить во внутренний дворик. Они прошли дальше и, сняв обувьу дверей мечети, оказались внутри. Один из служителей спросил, умеют ли онимолиться, и, получив отрицательный ответ, повел их за собой, чтобы прочитатьмолитву за них. Рядом находился другой, помоложе. К сожалению, и здесьповторилась история человеческих пороков. После того, как старик прочелмолитву, молодой нахал, едва дождавшись их выхода из мечети, стал требоватьденег. Дронго отдал деньги, но когда молодой предложил им зайти в соседнеездание и снова заплатить деньги, он с улыбкой отказался.

— Везде просят деньги, — сказал он отцу в ответ на еговопросительный взгляд.

— Люди слабы, — вздохнул тот. — А Бог все равно есть.

— Ты всегда был верующим человеком, — заметил сын. — Ностранно, что при этом ты почти полвека был коммунистом.

— Это разные вещи, — печально ответил отец. — Можешь делатьвсе, что хочешь, но никогда не говори, что ты неверующий.

— Хорошо, — сын не стал спорить. В старом Иерусалиме городбыл разделен на четыре части. Иудейский квартал, армянский, арабский ихристианский, причем в последнем жили арабы, принявшие христианство. Измусульманского квартала наверх можно было подняться по дороге, по которой нескрест сам Иисус Христос.

Каждая его остановка была отмечена специальным символом.Дорога наверх была узкой и проходила между лавками и домами. На каждойостановке они задерживались, словно проделывая тот самый путь Христа на Голгофу.Наконец они вышли к храму.

— Здесь две арабские семьи вот уже тысячу лет владеютключами храма, — объяснила гид, — а внутри находится Голгофа и место погребенияХриста, который потом воскрес. Внутри все строго расписано. Так установилимусульманские владыки, чтобы разные течения христианской религии не спорилидруг с другом.

Слева от часовни находится место для маронитов, у лестницыесть место для последователей армянской церкви. Внутри построенной в храмечасовни обычно находятся греческие и православные священники. С этой стороныкатолики.

Говорят, над храмом Салах-ад-дин сделал себе комнату, чтобыоттуда наблюдать за всем, что здесь происходит. И наконец путь на Голгофу ведетпо лестнице, которая находится сразу у входа с правой стороны. Там есть разломв горе, по которому текла кровь Христова. Хотя, — добавила она, — протестантысчитают, что сама Голгофа находится не здесь, а несколько в другой стороне.Пойдемте в храм.

К большому сожалению отца, рядом с храмом тоже просилиденьги. Да и внутри священнослужители с охотой принимали любую валюту. Но когдаони поднялись наверх и увидели Голгофу, на которой был распят Христос, когда,встав на колени, дотронулись до скалы, по которой текла кровь распятого Бога,даже агностик Дронго почувствовал то необычное волнение, которое охватывалокаждого, бывающего в этом храме.

— Спасибо тебе, — сказал отец, когда они вышли из храма. — Яне думал, что когда-нибудь попаду в эти места.

— Я только не понимаю, чего не могут поделить в этом городемусульмане и иудеи, — обратился Дронго к девушке. — Насколько я понял, находясьв Израиле, две религии почти не отличаются друг от друга. В обеих религияхзапрещено употребление спиртного и есть запрет на свинину. У обеих концессийочень строгие правила в отношении мужчин и женщин. Молятся они раздельно.Правоверные иудеи обязаны не брить бороды и виски. У правоверных мусульмантакже не разрешается брить бороду. У обеих религий есть обряд обрезаниямальчиков, достигших половой зрелости. В обеих религиях есть сходные правила прирождении, свадьбе, даже во время похорон, когда используют белые саваны. Я ужене говорю о том, что иногда в нашей печати проскальзывают дикие фразы вроде«арабских антисемитов», тогда как арабы и есть семитский народ, как, впрочем, иевреи.

Так в чем дело?