что-то изменилось – она вдруг начала видеть дерево не как препятствующий объект, а живым, причем в деталях: «Во вторник я медитировала, глядя на кору; в пятницу – на зеленые листья, мерцавшие в свете позднего вечера. На несколько часов я теряла себя, свое тело, свое существо, растворившись в дереве». Такая интенсивная близость с деревом была для нее чем-то совершенно новым: «На самом деле лежать на больничной койке и смотреть на дерево, входить в дерево, открывать для себя зеленую жизнь, присущую дереву, было пробуждением. Каждое утро мне не терпелось сосредоточиться на дереве. Я позволяла дереву забрать меня. Каждый день это было по-разному, зависело от света, ветра или дождя. Дерево было моим тонизирующим средством, моим лекарством, гуру, моим обретенным учением». Неизменный компаньон, у которого она могла учиться, дерево вылечило ее от невосприимчивости глаз. К тому времени, когда Энслер начала лечение химиотерапией, она наслаждалась чувством «безумного восторга от нежных белых майских цветов, которые начинали цвести повсюду».

Всю свою жизнь Энслер чувствовала разобщенность со своим телом и с землей. Она подвергалась жестокому обращению как в детстве, так и во взрослом возрасте. Она выросла, не понимая, что ее тело нуждается в заботе. В течение многих лет она жаждала связи со своей матерью, но не могла найти «путь к ней». В результате, идя по жизни, она чувствовала себя «гостьей», а не «жительницей»; но дерево изменило это – просто находясь там и ничего не спрашивая у нее. Каким-то образом, недоступным логическому пониманию, открыв для себя, как можно «населять» дерево, она почувствовала, что заново обрела свою мать.

Не многие люди по своей воле решились бы часами смотреть на дерево, и Энслер, конечно же, никогда не сделала бы этого в обычной жизни, но болезнь заставляет нас остановиться и замедлиться. Тяжелая болезнь требует серьезной перестройки. Водораздел пройден, и жизнь никогда не вернется к тому, что было раньше. Исцеление, которое должно произойти, связано не только с физическим выживанием. Нам нужно решить, что имеет для нас истинное значение, скорректировать наши приоритеты и двигаться вперед по-другому.

Пробуждение Энслер и ее вновь обретенное чувство связи с жизнью переживались ею довольно сильно, но были далеко не уникальны. Недавний обзор фактических данных о людях с онкологическим диагнозом показал, что во время своей болезни многие из них сформировали совершенно новые отношения с миром природы. Кроме того, время, проведенное на природе, помогло им по-новому взглянуть на жизнь.

Когда мы сталкиваемся с болезнью, при наступлении неизбежных изменений важно получать поддержку от других, но в конечном счете мы должны справляться с этими изменениями самостоятельно. Находясь рядом с природой, мы всегда окружены жизнью. Это позволяет нам чувствовать себя «в одиночестве, но не в изоляции», получать уникальную, утешительную форму уединенности.

Когда я брала интервью у Оливии Чаппл, соучредительницы британской благотворительной организации «Сад Горацио» (Horatio’s Garden), она подчеркнула терапевтическую важность одиночества, но не изоляции. «Сад Горацио» создает и поддерживает сады в центрах лечения травм позвоночника по всей Великобритании. За последние восемь лет Оливия Чаппл неоднократно была свидетельницей того огромного чувства утешения, которое прекрасный сад может подарить людям, столкнувшимся с инвалидностью. Несмотря на то что пациенты с травмами позвоночника должны находиться в больнице от шести до двенадцати месяцев, единственными открытыми пространствами, которые ранее были для них доступны, были автостоянки с асфальтовым покрытием.

Дизайнер Клив Уэст создал первый из этой череды садов в Центре лечения позвоночника герцога Корнуолла в больнице Солсбери. Во время своего первого визита на объект он попросил, чтобы его покатали на кровати и на инвалидном кресле. Он был потрясен тем, насколько сильно ощущался каждый маленький бугорок и насколько уязвимым и беспомощным он себя чувствовал. Этот опыт позволил ему по-новому взглянуть на проект.

Предварительная консультация с пациентами показала, что больше всего они хотели бы иметь такое место, куда можно было бы сбежать от больничной обстановки. Всего два слова доминировали в их списке приоритетов: «красиво» и «доступно». Программа реабилитации в основном ориентирована на физические потребности, а не на эмоциональные или социальные, и в соответствии с этим персонал изначально думал о саде как о возможности в максимальном объеме применять физиотерапию. Пациенты, напротив, подчеркивали свою потребность в эмоциональной подпитке. Они жаждали места, где им не нужно было бы «проходить терапию», где они могли бы временно вернуться к чему-то вроде «нормальной» жизни.

Приоритеты пациентов в области красоты и доступности стали центральным лейтмотивом проекта Уэста. Он создал сад, в котором основную структуру обеспечили многолетние растения, среди которых росло множество других, даривших сезонное разнообразие и разноцветье. По одной из сторон сада идет дорожка, вдоль которой растут шпалерные яблони. Летом пациенты могут лежать здесь в кружевной тени, под успокаивающий звук воды, струящейся по длинному каменному ручью, который протекает рядом. Хотя в саду есть теплица, а также некоторые возможности для физиотерапии, он не производит впечатления места, где от вас ждут, что вы будете что-то делать. Это место, которое просто просит, чтобы в нем были. Когда я сидела на одной из длинных волнистых стен из сухого камня, пересекающих сад, и смотрела на зеленый холм, раскинувшийся за ним, я была поражена тем, как легко было забыть, что ты находишься на территории больницы.

Благотворительная организация была основана Оливией, врачом-терапевтом на пенсии, и ее мужем Дэвидом Чапплом, нейрохирургом, но своим существованием обязана их старшему сыну Горацио. В возрасте шестнадцати лет Горацио работал волонтером в отделении травм позвоночника в Солсбери. Его все больше беспокоила нехватка открытого пространства для пациентов, и он не мог понять, почему никто здесь, казалось, не признавал основную человеческую потребность – контакт с природой. Затем он начал кампанию по сбору средств для создания сада на пустыре рядом с отделением. Тем же летом Горацио погиб в результате трагического несчастного случая во время школьного похода. После этого его родители решили воплотить мечту сына в жизнь, и два года спустя появился сад, о котором он мечтал.

В Великобритании насчитывается одиннадцать центров по лечению травм позвоночника. До 2012 года ни у одного из них не было садов, а теперь они есть у шести. Эти специализированные центры разбросаны по всей стране, и для многих пациентов это означает оказаться вдали от друзей и семьи. Травма позвоночника – тяжелейшее состояние. Будущее человека полностью меняется. Отношения, работа, хобби – ничто не остается прежним, и с таким количеством ограничений в жизни может быть очень трудно увидеть для себя что-то впереди. Требуется огромный труд