Маслютика усадили в огромное кресло у камина, Гэндальф селнапротив, а хоббиты расположились кто где. Они проговорили много раз пополчаса. Многое из того, о чем рассказали путешественники, повергло Маслютика вполное остолбенение, никак не укладывалось в его бедной голове. Он тольковскрикивал, охал, ахал да всплескивал руками.

– Да не говорите, господин Сумникс! Или Норохолм? Я совсемзапутался. Да не говорите, Мастер Гэндальф! Ну уж никогда! Кто бы мог подумать!И это в наши-то времена!

Но он и сам порассказал немало. По его словам получалось,что и все-то идет кое-как, а уж дела - из рук вон плохо.

– Из чужих мало кто теперь мимо Брыля ходит, - жаловался он.- А что до своих, так все больше по домам сидят запершись. Началось все с этихприблудных, которые в прошлом году по Зеленопутью пришли, если помните; а потомих столько понабежало! Некоторые - просто бедолаги, а большинство - дрянныелюдишки. Они тебе и украсть, и обмануть - запросто! Тут у нас даже потасовкабыла, и некоторых убили, до смерти убили! Можете в такое поверить?

– Можем, - сказал Гэндальф. - Сколько убили-то?

– Троих и двоих, - сказал Маслютик, имея в виду большойнарод и малый. - Бедного Мэта Верескуна, и Роли Дичка, и маленького ТомаШиповника из-за Холма, и еще Вилли Скруча, да одного Норохолма из Дворищ. Всеславные ребята. А Гарри Каприфоль, привратник, значит, с Биллом Хвощом кпришлым переметнулись, да вместе с ними и ушли. Я так думаю, они их и впустили,это когда стычка была, стало быть. Мы-то их выставили. А драка потом случилась,после первого снегопада. Ну, они и подались разбойничать. Прячутся в ЧагромБору и дальше к северу, в глуши. Как будто старые дурные времена вернулись. Надорогах неспокойно, никто далеко не ездит, и запирают рано. Караульныхприходится держать по всей ограде, а по ночам к воротам еще и дозоры ставить.

– Чудно! - покрутил головой Пиппин. - Ехали мы не торопясь,дозоров не выставляли, однако никто нас не тронул. Мы-то думали, все тревогиуже позади.

– Да нет, так-то не получается, - посетовал Маслютик. - Ачто вас не тронули - это понятно. С теми, у которых мечи, да шлемы, да щитывсякие, они не связываются. Я сам-то опешил, когда вас увидел.

Тут только хоббиты начали понимать, что само их возвращениеникого особенно не удивляет. Другое дело - оружие и одежда. Они успелипривыкнуть ко всему этому и думать не думали о том, как выглядят в Ширекольчуги, поблескивающие из-под плащей, шлемы и щиты с яркими гербами Гондора иРохана. Пожалуй, и Гэндальф на своем дивном коне, весь в белом, с длиннымГламдрингом на боку мог поразить воображение брыльчан.

Маг рассмеялся.

– Ну-ну, - сказал он, - коли они пятерых испугались, можнона них наплевать. Мы видали врагов пострашнее. Ладно, пока мы здесь, они вас, надеюсь,в покое оставят.

– Эх, надолго ли? - вздохнул Маслютик. - Что скрывать?Задержись вы у нас подольше, только рады будем. Мы ведь к такому не привыкли, аСкитальцы все запропастились куда-то. Наверное, зря мы их не ценили до сих пор.Так ведь не понимали! Что с нас возьмешь? Разбойники эти еще не самое худшее.Прошлой вот зимой волки выли вокруг ограды. А в лесах всякие… - Маслютикпошевелил пальцами в воздухе. - В общем, жуткие твари, аж кровь стынет, какподумаешь. Очень беспокойно было, вы мне поверьте.

– Верим, верим, - кивнул Гэндальф. - Почти во всех земляхбеспокойно было в те дни, очень беспокойно. Но радуйся, Суслень! Тебя этивеликие тревоги только краем задели, и я рад, что не глубже. Придут еще лучшиевремена, да такие, что ты и представить себе не можешь. Скитальцы вернулись. Мыс ними ехали. А самое главное - теперь снова Король есть, Суслень! Он скоро ивашими бедами займется. Снова откроется Зеленопутье, его гонцы полетят насевер, на дорогах людно станет, и тварей твоих злых из Пустоземья прогонит. Даи Пустоземья-то самого не останется. В глуши люди поселятся, поля зазеленеют.

Маслютик покачал головой.

– Оно, конечно, десяток приличных зажиточных путников нам неповредит. А вот всякого сброда и головорезов не надо. И не хотим мы чужаков нив Брыле, ни около. Только бы нас в покое оставили. Если сюда опять толпапривалит на жительство - чего хорошего? Разорят только все…

– Вас оставят в покое, Маслютик, - пообещал Гэндальф. -Между Изеном и Седонной места хватит. Селиться станут прежде всего напобережьях, а оттуда до Брыля не вдруг дойдешь. Многие ведь живут и к северу,миль за сто отсюда, у дальнего конца Зеленопутья: на Северных Увалах, возлеозера Дрема, мешают они тебе?

– Да кто же в этих проклятых местах жить может? - не поверилМаслютик. - Да туда никто кроме разбойников не пойдет.

– Следопыты пойдут, - улыбнулся Гэндальф. - Это проклятоеместо зовется, между прочим, Форност Эрайн, Северин Королевский. И Королькак-нибудь заглянет туда, вот уж тогда будут у тебя гости так гости!

– Звучит заманчиво, - почесал в затылке Маслютик. - Делу напользу пойдет, само собой. Ну, все ж таки оставит ваш Король Брыль-то в покоеили нет?

– Оставит, - успокоил его Гэндальф. - Брыль он знает илюбит.

– Это откуда же? - Маслютик был явно озадачен. - Он жесидит, поди, на большом троне в огромном замке за сотни миль отсюда… И винопьет, небось, не из моих кружек. Что ему до «Пони» с нашим простецким пивом?Нет, пиво-то у меня неплохое, прямо скажем, хорошее пиво… с прошлой осени, - сзапинкой добавил он, быстро взглянув на Гэндальфа. - Вот с тех самых пор, какзаговорил ты мне его. Только и радости-то посреди печалей всяких.

– Точно! Он всегда здешнее пиво хвалил, - вспомнил Сэм.

– Кто хвалил? - не понял Маслютик.

– Да Колоброд, кто ж еще! Ну, вождь Следопытов. До тебя что,не дошло еще?

Когда, наконец, дошло, Маслютик так растерялся, что егостало жалко.

– Колоброд! - Он с трудом перевел дух. - Это он то - скороной да с золотым кубком? Куда ж это мы катимся?

– К лучшим временам, любезный, к самым наилучшим, для Брыля,по крайней мере, - заверил его Гэндальф.

– Ну ладно, будем надеяться, - решил согласиться Маслютик. -Может, и впрямь получше будет… Я вот такой приятной беседы уж и не упомню.Нынче хоть спать с легким сердцем лягу. Тут еще всякой всячины полно, но дозавтра подождет вполне. Я - спать, да и вы, поди, тоже. Эй, Ноб! - позвал он,подходя к двери. - Ноб, увалень! Так! - хлопнул он вдруг себя по лбу. - Что-томне все это напоминает!

– Надеюсь, не еще одно забытое письмо? - осведомился Мерри.