Он сел на вращающийся стул и набрал номер.

Через час у него в одной руке был клочок бумаги с телефоном Ханса Кристиана Миккельсена, а другая сжимала старинную, очень удобную трубку.

Расскажи все, что рассказал мне, Ландон. Хо-Ко наступает им на пятки.

– Невозможно поверить, – чуть не стонал Миккельсен. – Невозможно поверить…

Ландон промолчал. В течение часа он повторил свой рассказ дважды. С каждым разом история казалась все более невероятной.

– А вы уверены, что бойня работает?

– Да. Не знаю… что-то там происходит. Какие-то машины…

– Невероятно. Невозможно поверить, – наверное, в десятый раз повторил Ханс Кристиан.

Ландон посередине разговора накинул на плечи шерстяной кардиган Бремминга – начал бить озноб. Не впервые, такое повторялось каждый день, и каждый раз внезапно.

Стресс, объяснил Бремминг. Все реагируют на стресс по-разному. Такая реакция тоже возможна. Единственное лекарство – отдых.

Если бы он знал, что именно отдых и вгоняет его в стресс. Почему-то вспомнил юридическое определение “преступное бездействие”, и каждый раз, когда Ландон выплывал из забытья, ему настойчиво лезла в голову эта грозная обвинительная формула.

– А где вы сейчас?

Ландон промолчал.

– Понимаю, – почти без паузы произнес Ханс Кристиан. – Я имел в виду – вы в безопасности?

– Да.

Будем притворяться, что так и есть. В безопасности.

– Могу выехать сейчас же, но за мной тоже идет охота. Если я поеду в Эстхаммар, то… могу попасть в нежелательное общество.

– Дороги в Фалунду и Укерё, скорее всего, перекрыты. Они их и не откроют, пока не заметут следы.

– Очень странно, что Хелену взяли дома. Остальных они стараются собрать вместе и тогда начинают акцию. Кафедральный собор, Хувет…

Ландон вздрогнул. Смертельные облавы на евреев нацисты тоже называли “акциями”. К тому же слово “собор” вызвало воспоминание.

– Я вспомнил. Хелену тоже приглашали на собрание в церкви в Эстхаммаре. Именно в церкви.

– И она не пошла?

– Нет.

– И тогда они приехали и просто выволокли ее из дома… – В трубке послышалось шуршание бумаги.

Сидеть становилось все трудней, тело медленно наливалось свинцом. Ландон не выдержал, снял со спинки кресла плед, завернулся и лег на ковер.

– Какого числа ее взяли? Двадцать пятого?

Ландон пробормотал что-то невразумительное. Вот-вот провалится в сон.

– А собрание в церкви? В Эстхаммаре?

– О… – Сознание ускользало, сейчас он затруднился бы назвать свое имя. – Середина мая. Вознесение?

– Конечно! – Ханс Кристиан крикнул так яростно, что Ландон дернулся. – Все совпадает!

Ландон попытался откашляться, но ему это не удалось, слизи в горле стало еще больше.

– Невероятно! – в сотый раз повторил собеседник. – Невероятно! Значит, они устроили что-то вроде облавы.

Замолк и начал опять шуршать бумагами, что-то бормоча под нос.

Ландон прокашлялся снова, на этот раз удачнее.

– Может быть, связаться с Интерполом?

– Прежде всего нужны фотографии. И показания свидетелей.

Какие свидетели? Мертвецы в контейнере? Рита с окровавленным, как у Хелены, лицом?

– Вы еще с кем-то говорили?

– Только с Нике.

– А кто еще знает?

Клас Бремминг. Молли. Кот Мастер.

– Нет… никто.

– Телевидение, считайте, закрыто. Там у них все схвачено. А газеты… – Ханс Кристиан со свистом втянул воздух, и Ландон мгновенно представил его искривленный рот. – Газеты если не хуже, то и не лучше. Вы правы – надо подключать Интерпол, но тогда нужны более весомые доказательства. Придется убеждать.

В висок ударила кувалда. Сначала мягко, потом еще раз, сильнее. И опять. Голова закружилась так, что Ландону показалось – он падает, хотя падать было некуда. Он и так лежал навзничь на ковре.

Изо всех сил прижал руку к переносице и прошептал:

– Трупы…

– Что?

В памяти смутно всплыла фотография биологического отца из архива. Тяжелая челюсть…

– Вы нездоровы? – обеспокоенно спросил Ханс Кристиан.

– Ли-хорадк-ка. – У Ландона начали стучать зубы. Жесткие волоски ковра жгли щеку, но поднять голову он не мог.

– Вам надо отдохнуть, – сказал Ханс Кристиан. – Мне необходимо кое-что проверить… я дам вам знать.

В трубке раздался звонок, такой резкий, что Ландон вздрогнул.

– Подождите. Кто-то пришел. Не вешайте трубку.

Ханс Кристиан плечом прижал мобильник к уху и открыл дверь. Перед ним стоял человек в черной кожаной куртке.

– Миккельсен?

Зачем он открыл дверь? Машинально, ни о чем не думая. Мозг был настолько переполнен свалившейся на него информацией, что Ханс Кристиан совершенно забыл о собственной безопасности. Все полученные данные предстояло срочно переработать, структурировать и систематизировать. Парень, который ему звонил, то, что он рассказал, – неужели правда? Похоже, что…

– Ханс Кристиан Миккельсен?

Не дожидаясь ответа, парень протиснулся в квартиру и посмотрел на Ханса Кристиана с такой ненавистью, что тот похолодел.

Следом расслабленной походкой вошел второй, коротко глянул и кивнул:

– Он. Наш человек.

Ханс Кристиан окаменел. Тот самый блондин в полицейской форме, что наблюдал за ним из машины. Прошло меньше суток.

– Вы, должно быть, ошиблись…

Мобильник упал на пол, подпрыгнул и замер.

Хелена вошла и застала Ландона лежащим на полу. В руке зажата тихо и коротко попискивающая телефонная трубка.

Она присела на корточки и пощупала его лоб.

– Ты весь горишь, бедняжка. Вот-вот закипишь. Я провожу тебя вниз. Нечего валяться тут на полу.

Прохладная рука на лбу.

– Хелена?

– Я здесь.

Она забрала у него трубку и вернула на рычаг.

– С кем ты говорил?

Ландон попытался поднять голову.

– Ни с кем… – прошептал он онемевшими губами.

Мысли путались. Выстрел… галлюцинация или он взаправду слышал выстрел?

– И что сказал никто? Ну, тот, с кем ты не разговаривал?

Ландон облизал губы, но язык не слушался, рот словно забит кашей.