Оказавшись в лагере, Яша плакал, просился кмаме, не желал делать зарядку, обливаться холодной водой и ходить строем.Воспитатели стали применять к мальчику карательные меры, Якова без концазаставляли дежурить на кухне, а потом другие ребята устроили ему «темную»,набросили на младшего Хованского одеяло и измутузили что есть сил. Повод дляподобной расправы был самый достойный, отряд, в котором числился мямля, из-занего оказался на последнем месте в соревнованиях. Яшенька не умел играть вволейбол, не хотел брать в руки мяч, боялся его. Другой мальчишка на местеЯкова обозлился бы и попытался отомстить обидчикам. Любое поведение было быпонятно, даже ябедничество старшим, но то, что сделал Яша, оказалось за граньювосприятия окружающих. Утром он вышел в столовую, надев на себя невесть гдераздобытый халат, повязав голову косынкой. Школьники разинули рты, а Яшаспокойно сел, улыбнулся и сказал:

– Меня зовут Маша, я девочка, а наснельзя бить и заставлять мыть котлы.

Если кто-нибудь из современных детей отмочитподобную шутку, взрослые ее просто сочтут дурным вкусом, а одногодкам она можетпоказаться прикольной, но в годы Яшиного отрочества «острить» таким образомбыло еще и опасно. В Уголовном кодексе прошлых лет имелась статья, по которойгомосексуалистов упрятывали за решетку, быть иным, чем все, считалось позорно ипреступно.

Яшу мгновенно уволокли в медпункт и вызвалиКарла. Взбешенный отец забрал мальчишку из лагеря, по дороге в Москву велелшоферу притормозить, отволок сына в лесок и принялся избивать отчаяннокричавшего и совсем не сопротивляющегося подростка.

Когда Яша впал в бессознательное состояние,его вырвал из рук разъяренного Карла шофер.

– Убьете парня, – сказал водитель.

– Так ему и надо! Опозорил меня, –отозвался хозяин.

– Может, он просто заболел? –предположил шофер. – Умом временно помутился?

Карл, ничего не сказав, сел в машину, а поприезде домой лично побрил Якова и начал его «воспитывать».

– Понимаешь, что ты сделала с парнем,сука? – шипел сейчас муж на Зосю, наполняясь злобой. – Второгоребенка портить тебе не разрешу! Сволочь!

Дура!

Потеряв голову, он набросился на Зосю, танажала на звонок, примчался врач…

Разводы в те годы не приветствовались, поэтомуне имевшая никакого образования, не владеющая ни одной профессией Зосявернулась домой, она очень боялась лишиться детей и поэтому решила жить смужем.

Якова Карл отдал в военное училище, неожиданномальчик стал там одним из первых, точные науки давались ему легко,преподаватели постоянно хвалили младшего Хованского, к тому же у него впервые вжизни появился друг, юноша по имени Евгений.

Зося, тщательно следившая за сыном, навеласправки о его приятеле и осталась довольна. И мать, и отец парня приличныелюди, Женю можно смело пускать в дом.

Карл старательно не замечал сына, впрочем,дочь Каролина тоже не интересовала папу. Девочка росла умненькой, тонкочувствующей настроение окружавших ее людей, она быстро поняла, что отцу нехотелось иметь дочь, и стала подстраиваться под вкус Карла, играла в солдатики,стреляла из рогатки, била окна. Училась Каролина отлично, но учителя стонали отее проделок. Один раз Зося, принципиальная противница телесных наказаний, невыдержала, схватила ремень и решила отлупить егозливую девчонку.

– Не смей, – сказал вдругКарл, – не трогай ее.

– Ага! – взвилась Зося. – Онакурила на чердаке с парнями!

– Пусть, – буркнул отец.

– С ума сошел! – подскочила всегдабезмолвная жена. – Что из мерзавки вырастет! Вон, глянь в дневник, онвдоль и поперек исписан: «Дралась в столовой», «Разбила окно в туалете»,«Ударила одноклассника»…

Карл усмехнулся.

– Хоть она с нормальным характером, моякровь, боевая, не то что тот.., тьфу!

Каролина поняла, что папочка на ее стороне, ипродолжала проказы. Как ни старалась Зося, так и не сумела переломить девочку,более того, мать начала тихо ненавидеть дочь, уж больно она походила на Карла.

Вот так они и жили: Яков – мамин, Каролина –папина. Наверное, дети должны были возненавидеть друг друга, ан нет, ихсвязывала нежнейшая дружба.

Яков был много старше, но любил нянчиться сКаролиной. Если Зося отлучалась в магазин, брат мог покормить сестричку избутылочки, перепеленать ее, успокоить. Он и потом с удовольствием возился смалышкой, читал ей книги. У детей выработался ритуал, перед сном Яша заходил ксестре, присаживался на кровать, и наступало время душевных разговоров.

Яков был для Каролины и матерью, и отцом, ибабушкой. Именно он однажды сказал сестре:

– Хватит безобразничать, возьмись за ум.

Одной этой фразы хватило, чтобы девочкаперестала разбойничать.

С другой стороны, Каролина защищала Якова отвсех, даже от отца. Однажды Карл привычно налетел на сына с кулаками, но неуспел добрый папенька взмахнуть рукой, как маленькая дочь повисла на тяжелойдлани и заорала:

– Не тронь Яшу! Только пальцем к немуприкоснись, я из окна выброшусь и записку оставлю, что ты палач!

Яков тогда едва не упал от страха, Зося впреддверии вселенского скандала юркнула под стол, а Карл вдруг протянул:

– Ну-ну! Не боишься меня?

– Нет, – отрезала Каролина, –можешь бить, я не пискну, а Яшу в обиду не дам!

– Ладно, – неожиданно заявилотец, – не стану полудурка мутузить.

Летело время, Яков окончил училище, попал наслужбу в «почтовый ящик», так в те годы называли заводы, работавшие на оборону.Его считали хорошим специалистом и завидным женихом, но Яков не спешил сосвадьбой, чем несказанно радовал мать.

– Мужчине незачем раньше сорока летобзаводиться семьей, – зудела Зося, – живи спокойно, еще успеешь втелегу впрястись.

Яков кивал, но особо не гулял. Ни однойдевушки рядом с ним не появлялось, а из друзей у младшего Хованского был толькоЕвгений.

Гром грянул накануне двадцатилетия Каролины.

Пользуясь хорошей погодой, Карл и Зося,прихватив с собой дочь, отправились на выходные в дом отдыха.

Яков остался дома один, сослался наначинающуюся простуду.

Семья приехала в санаторий, и тут выяснилось,что для Хованских мест нет. Тетка, бронировавшая номера, что-то напутала, и имне дали комнат. Обозленный отец и Зося с дочкой отправились назад, мобильных тогдаи в помине не было, поэтому Якову никто не позвонил и не предупредил обизменении планов.