Я впервые не пыталась загнать его вглубь, не пыталасьсопротивляться, а позволила проявиться полностью и взглянуть моими глазамивсего на секунду. Всего на один короткий миг, поскольку сознавала, что припервой возможности вампир окончательно овладеет мной, проникнет во все уголкимозга.

Но после того как я повернула меч горизонтально, потомописала в воздухе дугу вокруг своего тела и спрятала клинок в ножны, я ощутилаглубокий вздох вампира — теплый и протяжный, словно вздох удовлетвореннойженщины.

Я поцеловала рукоять меча — моего меча, — затемперехватила левой рукой и вернулась в дом. Джефф, Катчер, Линдси и дедушкасобрались вокруг стола в столовой, а Мэллори стояла у сервировочного столика ирезала кокосовый пирог.

— Вот это да! — воскликнул Джефф, переводя взглядс катаны у меня в руке на Катчера. — Ты отдал ей меч?

Катчер кивнул, посмотрел на меня и приподнял бровь:

— Давай посмотрим, как она работает. А у него есть?

Я удивленно моргнула, перевела взгляд на Джеффа, потом надедушку:

— У кого и что есть?

— Смотри на Джеффа, — посоветовал мнеКатчер. — И скажи, есть ли у него оружие?

Я удивилась еще больше.

— Просто попытайся, — настаивал Катчер, едваскрывая свое разочарование.

Я вздохнула, но уставилась на Джеффа и, нахмурив брови,изучала его фигуру, пытаясь определить, какого трюка от меня ждут.

— Что я должна…

— Если ты его не видишь, — прервал меняКатчер, — то закрой глаза и попытайся почувствовать. Освободи свои мысли ипостарайся вдохнуть ощущения.

Я опять кивнула, хоть и не имела ни малейшего представления,о чем он толкует. Но послушно закрыла глаза, стоя лицом к Джеффу. Я стараласьочистить мозг от всех посторонних мыслей и сосредоточиться на том, что былопрямо передо мной, а именно на костлявом оборотне, отлично управлявшемся скомпьютерами.

И вдруг я что-то заметила.

Я почувствовала. Какой-то намек. Различие в его плотности, вего ощущении. Различие в исходящих от него вибрациях.

— Там… там… — Я открыла глаза, взглянула наДжеффа, потом повернула голову к Катчеру. — На нем что-то есть. Сталь. Ножили что-то похожее.

По крайней мере, мне так показалось.

— Джефф?

— У меня вообще нет никакого оружия, — возразилДжефф.

Но все же он поднялся со стула и запустил руку в карман. Наглазах у нас он вывернул его. Пусто. Джефф перешел ко второму карману и вдругвытащил небольшой, обмотанный черным шнуром нож, лезвие которого было закрыточерными ножнами. Он положил нож себе на ладонь и с изумлением окинул насвзглядом:

— Это не мой.

Катчер, подойдя к нему, хлопнул по спине:

— Это мой нож, Джеймс Бонд. Я бросил его тебе в карман,пока ты строил глазки Мэллори.

Джефф моментально покраснел, а Катчер забрал у него нож испрятал в свой карман.

— Я не строил глазки Мэллори, — извиняющимся тономпроизнес Джефф, глядя, как Мэл идет к столу с тарелкой нарезанного кокосовогопирога. — Не было этого, — настаивал он, повернувшись кКатчеру. — Это слишком банально.

— Зато понятно, — со смехом ответил Катчер.

— Ну раз все так хорошо закончилось, — вмешаласьМэллори, поставив передо мной тарелочку с куском пирога, — давайте есть.

И мы ели, пока мне не стало казаться, что живот сейчасвзорвется, как перезрелый кокос. Домашняя еда была невообразимо вкусной, исладкий кокосовый пирог оказался превосходным десертом. И когда наши желудкиуже не могли вместить ни кусочка, а дедушка начал зевать, мы начали собиратьсядомой. Я опоясалась мечом и взяла коробку с кожаным костюмом.

Загрузив машину подарками и оставшимися пирожными, явернулась, чтобы попрощаться с дедушкой, но нечаянно наткнулась на обнимающихсяКатчера и Мэллори.

Они стояли в углу столовой, держа друг друга за бедра.Катчер сверху вниз смотрел в лицо Мэллори, и в его глазах светилось такоепочтительное восхищение, что у меня сжалось горло. Мэллори отвечала на еговзгляд, не отводя глаз, не хлопая ресницами, и на ее лице читалось то же самоевыражение взаимного преклонения.

И меня охватила самая мерзкая, самая тошнотворная ревность,какую я когда-либо испытывала.

Что бы я почувствовала, встретив такой взгляд? Что могло вомне, в моей душе вызвать такое же восхищение? Такое преданное преклонение?

Даже когда мы были моложе, мужчины в основном клубилисьвокруг Мэллори. А я оставалась хорошенькой, слегка странноватой подружкой. Онабыла богиней. Мужчины покупали ей напитки, предлагали номера своих телефонов,номера банковских счетов и свое время, поездки на роскошных «БМВ». А я все этовремя сидела рядом и вежливо улыбалась, пока они окидывали меня оценивающимивзглядами, пытаясь решить, стану ли я препятствием к их желанной цели —голубоглазой блондинке Мэллори.

Теперь у нее есть Катчер, и она снова стала объектомвосхищения. Она нашла своего друга, спутника и защитника.

Я попыталась превратить ревность в любопытство и представитьсебе, что значит чувствовать себя такой желанной в самом глубоком смысле этогослова. Я старалась не завидовать лучшей подруге, ее звездному часу, ее истиннойлюбви.

Но у меня не слишком хорошо получалось.

Я все равно завидовала лучшей подруге, почти сестре. Инемного ненавидела себя за то, что ревновала к счастью, которое она заслужила.Но когда Катчер поцеловал ее в лоб и они оба с улыбкой посмотрели на меня, яощутила, что и в моей душе живет надежда.

На следующий вечер я проснулась готовой к бою. Но не ссерийным убийцей. И не со взбунтовавшимися нимфами или вампиром-бродягой. Дажене с мастером, которого всячески старалась избегать.

На этот раз я решила встретиться с Элен. Я не слишком хорошовела себя при нашей первой встрече, но вряд ли это было так уж необычно, еслиучесть условия нашего знакомства и те шокирующие обстоятельства, с которыми онапыталась меня примирить. Но я теряла место в своем доме — в домеМэллори, — уступая его Катчеру. Мне было нужно место, где можно было быспрятаться от солнечного света. Пришло время просить позволения переехать в ДомКадогана.

Меня совсем не радовала эта перспектива, но альтернативныеварианты были еще хуже. Я не могла переехать к родителям. Вряд ли они это позволилибы, а общаться с отцом у меня лучше всего получалось, когда между нами былонесколько районов Чикаго.

Снимать квартиру я тоже не могла. В Доме Кадогана платилинеплохо, но этого было недостаточно, чтобы оплачивать квартиру в Чикаго длясебя одной. А для жизни в пригороде я еще не была готова и уж тем более нехотела обрушивать проблемы своей сверхъестественной сущности на плечи еще однойсоседки. Кроме того, квартира в любом другом месте, кроме Гайд-парка, не решилабы проблемы времени — в критический момент мне пришлось бы тратить время на то,чтобы добраться до Дома Кадогана.