встретимся завтра, – механически отозвалась Надя, которая почему-то никак не могла сосредоточиться на происходящем. Ей мешал внезапный и очень сильный страх, сжавший внутренности железным кольцом.

– Отлично. Тогда в полдень, у «Парка культуры»? – и Марго назвала приличное, но недорогое кафе, которое Надя, конечно, знала.

Положив трубку, Надя скорчилась на стульчике у мольберта. Потянулась ладонью к альбому, ощупала его шероховатую обложку, взяла было в руки, но снова положила на место.

Она вдруг ощутила, как сильно хочет пить. Схватив с подоконника стакан с остатками воды, она жадно его осушила и пошла на кухню, чтобы снова наполнить, уговаривая себя:

«Нелепо так нервничать. Она просто хочет контролировать ситуацию, она же агент. А я успею. Я обязательно успею».

Напившись, Надя решительно взъерошила тонкой рукой светлые волосы и уселась на диван, быстрыми штрихами набрасывая в альбоме схему будущей картины. Замысел есть, осталось только понять, что именно будет делать в вечерней Праге ее девочка.

Танцевать? Смотреть на фонарь? Любоваться старинной вывеской?

* * *

– Надя, прости, что я тебя беспокою, – академик был явно на взводе. – Но у меня действительно нет выбора.

– Да, конечно, Михаил Степанович, я слушаю, – обреченно ответила Надя.

Надо было отключить звонок телефона. А теперь уже ничего не сделаешь. Она не могла не ответить на вызов.

– Я бы поехал туда сам, но мне врач запретил вставать, а Альбина уехала в командировку, – он говорил лихорадочно быстро, совсем не в обычной своей лекторской манере.

– О чем вы?

– Надя, уже четыре дня прошло, как я не могу дозвониться до Светы. Ее телефон сначала не отвечал, а теперь мне говорят, что он выключен или находится вне сети.

– О господи… Наверно, разрядился?

– Надя, четыре дня! Если он разрядился, значит, она не может его зарядить! Я искал номера соседей, но никого не нашел. Раньше в Кратове были московские телефоны, а сейчас они никому не нужны, у всех мобильные. И там не осталось людей моего поколения…

Наде показалось, что Светкин отец сейчас заплачет, и она вдруг брякнула:

– Михаил Степанович, ну, может, она просто пьет? – И осеклась. Нашла утешение.

– Что ты сказала, Надя? Что?

Она втянула в легкие побольше воздуха и быстро произнесла:

– Я не хотела вас беспокоить. Но у Светы, кажется, проблемы с алкоголем. И возможно, она не отвечает на звонки, потому что… потому что она пьяна.

Повисла пауза, потом Надя услышала тяжелый горестный вздох.

– Я предполагал… Я боялся… Да… – проскрипел академик голосом, которому можно было дать тысячу лет. – Это гены. Ничего не поделаешь…

– Михаил Степанович, вы что? Какие гены? Разве в вашей семье кто-то пил?

– Света тебе ничего не рассказала? – прошелестел он, и Надя испугалась, что сейчас у Светкиного отца случится инфаркт и она будет виновата.

– Я вас умоляю, пожалуйста, не расстраивайтесь так! Я прямо сейчас поеду в Кратово, вы слышите?

– Спасибо тебе, деточка… Это гены, да. Ты ведь помнишь Лидочку? Лидию Ильиничну?

– Разумеется, – осторожно ответила Надя, опасаясь, что он начал бредить. – Михаил Степанович, рядом с вами кто-то есть?

– У меня есть сиделка, она скоро придет. Вышла. Надя, не перебивай, пожалуйста, – его голос был таким слабым, что она боялась дышать, лишь бы не пропустить то, что он так силился сказать. – Лида была моей мамой. Моей настоящей мамой, она забеременела от отца на фронте и поэтому всю жизнь прожила в нашей семье.

Надя охнула и почему-то закрыла лицо ладонью.

– Я узнал об этом уже поздно, когда ее не стало, – продолжал он. – Она была деревенской девочкой, и ее отец и братья – они все страшно пили. Понимаешь? Это генетическое. Я думал… Когда Света тогда так опьянела за столом… Но я не хотел верить…

– О господи, – выдохнула Надя и, сильно проведя по лицу ладонью, встряхнулась. – Михаил Степанович, вы, главное, не волнуйтесь. Я прямо сейчас туда поеду!

– Деточка, пожалуйста, я очень тебя прошу, – было жутко слышать, как его хорошо поставленный голос дрожит от слез. – Тебе есть с кем поехать? Уже вечер, тебе не стоит одной…

– Не волнуйтесь, пожалуйста! Все решим.

– Я не хочу вызывать полицию, – вдруг признался он. – Неудобно, знаешь ли…

– Я все понимаю. Я поеду с Вадимом. Не думайте об этом. Просто лежите спокойно и ждите, хорошо? Я вам позвоню.

* * *

Конечно, Лешка был не лучшей компанией для такой поездки. Но другой у Нади не было. Вадим почему-то не отвечал на звонки и сообщения, а вмешивать полицию, пусть даже в лице Прохорова, Надя не хотела. Тем более в лице Прохорова. Не годится пользоваться помощью человека, который рассчитывает на что-то большее. Что ты не собираешься ему давать.

Всего полчаса прошло с момента, когда Надя закончила разговор с академиком, а она уже ждала у подъезда длинного кирпичного дома, в котором сын жил вместе с однокурсниками.

– Привет, – бросил он, садясь в машину. – Что стряслось?

– Мне нужно в Кратово, Света пропала, – кратко ответила она, выруливая из двора.

– Как пропала?

– Уже четыре дня не отвечает на звонки. Телефон разрядился. Михаил Степанович звонил, у него на фоне стресса шалит сердце, Альбина в отъезде – остается ехать нам.

Леша чертыхнулся, но сказал:

– Молодец, что позвонила.

– Я звонила отцу, но он куда-то запропал. А дело срочное.

– Я помогу, мам.

Глава 42

Ну что ж, еще пара недель, и надо будет собирать вещички. О том, чтобы и дальше снимать шикарную квартиру рядом с офисом, Наташа и думать не могла. Зарплата у нее была вполне приличная, но это ведь самый центр, и цены на аренду здесь были не для работающих девушек.

Она тянула до последнего – как вспомнит свой спальник, от которого до работы больше часа… С момента расширения Москвы район, где у нее была собственная маленькая однушка в бесконечно огромном панельном доме, уже не считался выселками. Там даже было метро, причем не конечная станция. Но все же разве можно сравнить это с настоящим центром, с его ресторанами, нарядными витринами, вечерним весельем на широких улицах? Сидя в любимом кафе, Наташа пила коктейль из высокого бокала с зонтиком и рассеянно листала тиндер.

Ничего интересного. Вообще. Может, она просто не в настроении, конечно, но ей решительно никто не нравился. Расширить, что ли, возрастной диапазон? В конце концов, вот тот же Бабаев. Ему под пятьдесят, а выглядит вполне прилично. Женился он на своей Юленьке в сорок пять… Наташа кликнула по экрану, открывая меню настроек.

«Посмотрим, что там у нас с женихами старшего возраста, – она