– Ну, давай, заставляй меня пожалеть о сказанном. – Я корчу рожицу и тяжело вздыхаю. – Господи. Неужели тебе меня не жаль, Айк Батлер?

Но в моем голосе слышится смех, и Дуайт тоже смеется, и это очень приятно.

– А если серьезно? – произносит он. И протягивает руку, чтобы коснуться моего подбородка и заставить меня снова поднять взгляд. Я отталкиваю ее.

– Дайс…

– Как ты провел каникулы? – спрашиваю я. – А Энди и Картер, они в порядке?

– Конечно, они в порядке. А каникулы прошли прекрасно. – Он слегка улыбается, и я снова беру кружку. Дуайт двигает пальцами через стол ко мне, и, когда касается моих, я вздрагиваю, едва не выронив латте.

Но он хватает и крепко сжимает мои пальцы. Я и забыла, что Дуайт сильнее, чем кажется.

– Отпусти меня, – приказываю я, пытаясь вырвать свою руку из его хватки.

– Дайс, посмотри на меня, – требует он и другой рукой приподнимает мой подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза. Я хмурюсь, но мой лоб постепенно разглаживается, стоит лишь увидеть его сдвинутые брови и страдальческое выражение лица. – Что не так?

– Просто… просто…

Возможно, он не испытывает ко мне романтических чувств. Да, мы один раз поцеловались, и мне казалось, Дуайт слегка ухаживает за мной, но я могла ошибаться. Все может быть. Он мог поцеловать меня в порыве сочувствия – исключительно дружеский жест, который я неправильно истолковала.

Не желаю признаваться в этом и выставлять себя на посмешище.

Но мне нужно ему все объяснить. И если уж выставлю себя на посмешище… что ж, с Дуайтом, по крайней мере, мы посмеемся вместе.

– Просто… ты непонятно себя ведешь! Я не могу понять, то ли ты так делаешь по доброте душевной, то ли… то ли я тебе, типа, нравлюсь, но это не имеет значения, поскольку ты все равно не захочешь со мной встречаться, ничего страшного, я просто… не думаю, что со мной кто-то вообще захочет встречаться в этом смысле. Сейчас я просто хочу сосредоточиться на учебе. И… и, может быть, нам лучше перестать дружить.

Всю эту речь я произношу на одном дыхании – не хочу успеть себя остановить. Слова дались мне с трудом, но мне действительно кажется разумным вообще не общаться. Мне нравится Дуайт, честное слово, и я так соскучилась по нему за минувшие недели. Просто он не заслуживает такой… такой… проблемной подруги.

Я встаю, и мой стул громко скрипит.

– Мне пора идти. Я просто хотела поздороваться перед возвращением в школу, вот и все. Я многим тебе обязана.

– Подожди, – зовет Дуайт, но я бросаюсь к двери, услышав, что он идет за мной следом. Натягиваю капюшон на голову. Зонтика при себе нет; когда мама высадила меня по дороге в магазин, дождь был не такой сильный.

– Дайс, подожди. Мэдисон!

Буквально на пороге он хватает меня за плечо.

– Вот так, да? Ты просто приходишь и говоришь: «Привет, я вернулась, но мы больше не можем быть друзьями»? И все? И это все, что ты можешь мне сказать? Ты появляешься здесь ни с того ни с сего, после того как неделями игнорировала все мои сообщения, звонки и электронные письма, и заявляешь, мол, все нормально, просто мы больше не можем быть друзьями?

Пытаюсь придумать ответ.

– А вот с Саммер ты общалась. Рассказывала, где находишься, как у тебя дела.

– Откуда ты знаешь? – с подозрением прищуриваюсь я.

Не дрогнув, он смотрит на меня сверху вниз.

– Она сама мне сказала. Как-то раз на обеденной перемене подошла в коридоре и спросила, в курсе ли я, что с тобой происходит. Я ответил: вообще-то, нет. Она встретилась со мной после школы и выложила все. Беспокоилась о тебе практически так же, как и я. Это она держала меня в курсе, пока ты перезванивала ей, а меня игнорировала.

Я ничего не говорю в ответ. Не могу. Понятия не имею, что должна сказать или даже что Дуайт хочет сейчас от меня услышать.

Саммер оставила мне несколько голосовых сообщений на грани истерики с требованием позвонить ей, так как она очень за меня волнуется, поэтому я и перезвонила. Я разговаривала с ней, но даже не подозревала, как она распоряжается полученной информацией обо мне.

Мне казалось, Дуайту лучше ничего не знать.

– После всего, что случилось, всего, через что ты прошла, а я пытался быть с тобой рядом, теперь ты просто…

– Дуайт, я запуталась, ясно? Ты это хотел услышать? Я все еще пытаюсь разобраться в себе. Не хочу втягивать тебя во все это. И не желаю смотреть на тебя и видеть то же самое выражение, которое замечаю на лицах моих родителей, когда они думают, что я не вижу, понятно? Обеспокоенность моим состоянием. Ты мне нравишься, Дуайт, правда нравишься, и я не хочу снова все испортить, и будет лучше, если… если я стану держаться от тебя подальше…

На этом я умолкаю, потому что… потому что… ну, я не знаю почему.

Отчасти потому, что плачу – хоть и понимаю, так поступить правильно, но очень не хочу его терять, и мои соленые слезы смешиваются с падающим на лицо дождем, хотя мы стоим под навесом у входа в кофейню. Отчасти потому, что не знаю, как закончить фразу. И отчасти потому, что Дуайт смотрит на меня таким глубоко печальным взглядом.

Долгое время мы стоим и просто смотрим друг на друга. Мимо проезжает машина, потом еще одна, но уже в другую сторону.

– Дайс…

Дуайт произносит мое имя так тихо, так нежно, что на этот раз я позволяю ему притянуть меня в свои объятия, и он обнимает меня так, словно никогда больше не отпустит. Невероятно приятное ощущение. Прячу лицо у него на груди, поскольку без каблуков не достаю выше. У него такой родной запах. Мне хорошо.

Дуайт слегка разжимает объятия, и я вопросительно смотрю на него. Стоя к нему так близко, размышляю о его нестандартной красоте, не совсем брутальной, особенно с учетом веснушек. А еще думаю о том, как здо́рово находиться в его объятиях, и не могу сдержать легкую улыбку, которая становится все шире. И внезапно мне больше не кажется разумным поступать так, как будет для него лучше, ведь все поступки Дуайта говорят о том, что он тоже не хочет меня потерять. И от этого я счастлива.

Он улыбается в ответ и целует меня в лоб. Но мне хочется иного. Поэтому я поднимаю голову, встаю на цыпочки и целую его в губы.

Сначала совсем легонько, поскольку не уверена, действительно ли он тоже этого хочет. Но после секундной заминки, вызванной удивлением и нерешительностью, Дуайт отвечает на поцелуй с такой страстью, что не остается уже никаких сомнений – наши чувства взаимны.

Я продолжаю целовать, и Дуайт крепко обнимает меня, откидываясь назад и буквально отрывая меня от земли. Я хихикаю ему в губы, и, когда он снова опускает меня на землю, мы стоим под дождем и даже не замечаем, как капли текут по лицу.

Завтра, вероятно, мне придется несладко в школе; а может быть, и не только завтра. Мое появление станет замечательной новой темой для обсуждений, и, само собой, возобновятся разговоры о том, что произошло после Зимнего Бала.