А потом были похороны Георгяна - в столице. Такие пышные, словно отец пытался загладить вину перед сыном, которого самолично послал на смерть. Но в кои-то веки ни деньги, ни связи с бесконечными ниточками не помогли. Потому что нельзя купить прощение умершего сына. И жизнь ему новую приобрести тоже не получится.

Виноватой, конечно, выставили меня. Всего наслушалась, чего греха таить. Но ничего не ответила, сдержалась. Если родителям легче обвинять кого-то в смерти единственного отпрыска, пусть так. Может, хоть это утишит их боль, мне не жалко, стерплю.

После похорон я, углядев в толпе ректора, в прямом смысле прижала его к стенке.

Г отова была сжечь ему фаерболом то место, которым он чаще всего пользуется, чтобы неповадно была разбивать девичьи сердца. Но не пришлось. Вяло посопротивлявшись, Зельцер посмотрел в мое лицо и тихо спросил с затаенной надеждой:

- Как думаешь, Медовая, Малуша сможет... меня простить?

Да она тебя, дурака, тут же расцелует, едва появишься, и на руках носить всю жизнь будет, козла смердящего!

- Ну, даже не знаю, - протянула, делая вид, что сомневаюсь. - Придется хорошенько постараться, ректор. Вы ведь ей в самую душу плюнули!

- А если. - он собрался с духом и выпалил ненавистное слово, - женюсь?

- Я даже не знаю. Попробуйте сделать предложение, там видно будет.

- А вдруг откажется? - затаил дыхание.

- Тогда будете настаивать, пока не согласится.

Ага, целых две минуты потребуется уговаривать.

- Кольцо не забудьте красивое. И на колено встать. - Продолжила инструктаж. - А, и с Агусей непременно придется помириться, потому что у Малуши должна быть хорошая свекровь.

Я хихикнула, снова вернувшись из воспоминаний на свадьбу. Все кончается хорошо, сначала похороны, теперь бракосочетание. И пусть лешему не особо нравится зять, что поделать. Мне Зельцер тоже не очень, но уж привыкла. Главное, кикимора его любит самозабвенно, повезло гаду.

Стоило выйти из дома, как меня тут же сцапали в сильные объятия и прижали к обжигающей груди. Мой симург! Растаяла моментально, для приличия все же поотбивавшись немного. Уж не знаю, страстоцвет это или просто любовь, но я такая счастливая! И у него глазищи сияют!

- Наконец-то! - прорычал довольно, тиская меня. - Ведьма несносная! Что вы там делали столько времени?

- Невесту обряжали, что же еще, - промурлыкала в ответ. - Соскучился?

- Не то слово! - не обращая внимания на гостей, которые пришли на свадьбу, как всегда, всем Котовасино, он страстно поцеловал свою ворожею.

- Смотрят же! - спрятала пылающее лицо у него на груди.

- Привыкли уже, - по голосу поняла - ухмыльнулся довольно.

- Соблазнитель!

- Кстати, об этом, - свернул к своей любимой теме - когда же, наконец, у нас закончится траур по бывшим супругам и можно будет...

Все можно будет, короче.

- Да, кстати, об этом, - невинно поморгала глазками, глядя в его лицо, - об искусителях. Куда подевался наш староста, Андрей который? Инкуб, то бишь, подосланный твоим папочкой для моего соблазнения?

- Сидит сейчас в замке вместе с моим отцом, - напрягся. - А что? Соскучилась по нему, что ли?

- Ага, безумно!

- Ведьма! - рыкнул, еще крепче прижав меня к себе. - Зачем издеваешься?

- Знаешь, что происходит с ревнивыми симургами?

- Угу, у них кое-что лопается от долгого ожидания. - Снова сверкнул ухмылкой.

Негодяй мой негодяйский! Пожалуй, этот траур и в самом деле затянулся. Дань уважения мертвым мы отдали. Теперь имеем право вспомнить, что мы живые.

- Хочу встретиться с Андреем, - попыталась объяснить. - И не рычи! Встретиться, чтобы дать этому неудачнику, - как насупился-то, - в морду!

- Это всегда пожалуйста! - расслабился. - Даже присоединюсь!

- Папеньку твоего я бить все же не рискну, хотя тоже заслужил, а вот инкуба отметелить надо обязательно! Бедовая ведьма обид не прощает!

- Знаю, - положил мою руку себе чуть ниже талии - сзади, конечно, - задница еще помнит тот знатный фаербол!

- Пусть помнит и больше не испытывает мое терпение на прочность! А теперь идем!

- Куда?

Сколько надежды в глазах, вы посмотрите на этого оптимиста!

- На свадьбу смотреть. - Схватила под локоть и увлекла к толпе гостей, которые уже любовались Зельцером и Малушей, стоящими возле красивой арки, увитой цветами.

- Только ради тренировки перед нашей свадьбой! - согласился любимый.

- Шустрый какой! Я еще только овдоветь успела. А как же насладиться свободой, во все тяжкие и прочее, прежде чем снова становиться приличной ведьмой?

- Но ты же выйдешь за меня? - снова насупился.

- Тихо! - прошипела на него. - Сейчас не время это выяснять!

- Несносная, - буркнул и рывком прижал к себе.

Косточки привычно хрустнули, но я тут же о них забыла, когда увидела, как Алан вытаскивает ритуальный кинжал! О как, ректор решил принести кикиморе клятву на крови?! Ничего себе!

- Беру тебя в супруги! - торжественно провозгласил жених, когда острие нарисовало алый круг на его ладони. - Клянусь в верности своей кровью!

- Аланчик! - потрясенная невеста разрыдалась.

- А ты согласишься стать моей любимой навсегда? - тихо спросил мужчина.

- Да! - Малуша взяла кинжал. - Беру тебя в супруги! Клянусь в верности своей кровью!

Красные капельки ожерельем взвились в воздух, танцуя, перемешались и легли на шею новобрачных, мгновенно впитавшись в кожу.

- Клятвы приняты! - хором грохнули котовасинцы.

- Я тоже так хочу! - шепнул мне на ушко Демьян.

- И я, - кивнула, растроганно глядя на страстно целующихся жениха и невесту.

- Тогда хоть сейчас!

- Чуть позже, - не отказала себе в удовольствии поиздеваться. - После праздника. Вот съем тортик, а потом...

- А потом я съем тебя! - Демьян сверкнул глазищами.

- Если снова твой отец на ящере верхом не прилетит!

- Нет, Ромуальд тут и уже приметил себе близняшек. Да и после того количества медовухи, что плещется в нем, он просто не взлетит даже в обличии Гарна!

- А что, кстати, тебе тогда сказал папа, когда ты свинтил со свадьбы, даже не глянув на меня?

- Это неважно.

- Я хочу знать.

- Мария, он напомнил мне, чем все кончилось с Варварой, и сказал, что если не хочу хоронить еще одну ведьму, то.