По дороге к облюбованному месту, откуда предполагалось осуществлять наблюдение, Блайт менял внешность еще несколько раз – сперва мастеровой сменился воином, затем преобразился в уличного мальчишку. Убедившись, что за ним не следят (Ангер считал, что в подобных случаях лучше перестраховаться), он набросил на себя новый облик – невысокого дворянина в богатом камзоле. Этот образ он использовал не впервые – хозяин гостиницы «У старого Тригга» выбежал навстречу гостю, появляющемуся в этих стенах редко, зато щедрого и не слишком привередливого.

– Господин барон, позвольте выразить вам свою радость! – Толстячок буквально лучился от счастья, мысленно подсчитывая барыши.

Осенью в город большей частью прибывали сервы из окрестных сел, привозя на рынок часть урожая, оставшуюся в их распоряжении после уплаты налогов. Этой голытьбе было не по карману останавливаться в самой дорогой гостинице Брона, и хозяин не мог похвастаться обилием постояльцев. А барон Торкил платил сполна, не торгуясь – правда, у него были свои странности. Например, барон Торкил всегда появлялся без предупреждения. Он мог прибыть верхом, приехать в карете или прийти пешком. Он мог явиться в блеске баронских регалий, а иногда предпочитал скромную одежду, лишенную всяческих украшений. Правда, он всегда имел при себе полный кошель золота, предпочитал простую еду и никогда не заказывал в номер девочек. Про себя хозяин гостиницы считал своего гостя шпионом Кинтары – и даже однажды, проявив достойный уважения патриотизм, донес на своего постояльца самому Консулу Тайной стражи.

Господин Консул принял толстяка весьма благожелательно. Он внимательно выслушал рассказ о странностях барона Торкила, поблагодарил доносчика за службу короне, пообещал разобраться. Вторая встреча состоялась спустя пять дней – в этот раз Консул был явно не в духе. Он сухо сообщил хозяину гостиницы, что подозрения того были беспочвенны, более того оскорбительны. И что подобные обвинения не идут на пользу Империи, заинтересованной в добрых отношениях с Кинтарой… даже если отдельные представители этой страны ведут себя несколько экстравагантно.

С тех пор барон Торкил всегда был самым дорогим гостем в гостинице «У старого Тригга». И хозяин, заглаживая свою вину (вряд ли барону стало известно о доносе, но пути Эмнаура неисповедимы, и лучше не пытаться их предугадать), старался окружить гостя особым вниманием.

В этот раз барон, как случалось и раньше, пришел пешком. Он выглядел недовольным, но от бокала подогретого вина, столь приятного промозглым утром, не отказался. Затем зевнул, туманно заявил, что ночь выдалась непростой (при этом имел вид довольного кота, из чего хозяин сделал вывод о том, что ночь у господина барона прошла в весьма приятных трудах), и потребовал комнату с видом на площадь. Разумеется, комната была господину барону тут же предоставлена. Правда, хозяин что-то пробормотал насчет тяжелого времени, непрерывно растущих цен и наглости поставщиков, после чего назвал явно завышенную цену. Барон лишь махнул рукой, душераздирающе зевая – мол, стоит ли о таких мелочах.

Закрыв за собой дверь, Блайт одним движением смахнул с себя личину жизнелюбивого барона, затем устроился в кресле у окна, налил себе вина и принялся ожидать развития событий. И дождался. Благодаря заклинанию «длинного уха» он слышал каждое слово, каждый вздох людей, находящихся на площади. И убедился, что старый дворецкий поведал ему истинную правду.

Теперь следовало решить, что делать дальше. Покинуть город было несложно… за домом Блайта наверняка установлено наблюдение, так что о собственной конюшне придется забыть. Купить коня просто, собрать необходимые припасы – тоже. Основная проблема заключается в выборе направления.

Блайт откинулся в кресле и уставился в потолок. Его самым большим недостатком, с которым он с переменным успехом боролся всю взрослую жизнь, была привычка рассуждать вслух. Звук собственного голоса помогал упорядочить мысли, разложить их по полочкам, найти короткий путь к верному решению. Правда, всегда оставалась опасность быть услышанным… сейчас, к примеру. Слуги, как уверенно заявил Шабер, готовы были подслушивать при каждой возможности, а уж мальчишки и девицы из лучшей гостиницы Брона и вовсе сделали это своей второй профессией. Но сказывалась бессонная ночь – да и в предшествующие ночи отвести для сна более четырех часов удавалось нечасто. Мысли расползались, не желая выстраиваться в стройные цепочки.

– Итак, – вздохнул он, в очередной раз сдаваясь и стараясь лишь снизить голос до еле слышного шепота, – итак, какие у меня варианты?

Он усмехнулся. Жизнь Консула протекала в окружении толпы народа – друзей, врагов и просто подчиненных. Тех, кого он подозревал, и тех, от чьих подозрений приходилось оберегать и себя, и своих людей. Допросы, распоряжения, снова допросы… оказывается, единственным человеком, с кем хоть иногда удавалось спокойно поговорить, был он сам.

– Могу я отправиться на юг?

Это решение было очевидным, а потому наверняка неправильным. Во все времена беглецы от закона укрывались на островах Южного Креста, среди безбашенной пиратской вольницы, не признающей никаких законов, кроме собственных. Если Борох сообразит, что Блайт ударился в бега, поиски в южном направлении будут организованы в первую очередь. К тому же среди пиратов имелось немало агентов – и Тайной стражи, и Триумвирата, и Ордена. Да и уважаемый Комтур Зоран тоже предпочитал знать, что замышляют морские охотники. И те, кто рассчитывал укрыться на островах от гнева своих правителей, глубоко заблуждались – обретенная свобода была лишь видимостью. Если поступал приказ – новоиспеченный пират погибал в первом же рейде. От ножа в спину, от подсунутого ночью в постель смертельно ядовитого черного скорпиона, от падения за борт… не без помощи соответствующих агентов.

Кроме того, Блайт отправил на плаху стольких корсаров, что его появление на архипелаге весьма порадовало бы морских охотников. Пожалуй, споры о том, каким именно способом предать казни опального Консула, не утихали бы неделю. Нельзя же провести остаток жизни, укрывшись «фантомом».

– Итак, юг отпадает, – вздохнул Ангер. – А жаль… Отправиться на восток?

Восточные области Гурана были весьма привлекательным местом для бегства – вероятно, Бороху достанет интуиции сделать подобные же выводы. Если бы удалось присоединиться к одному из возвращающихся в Кинтару караванов, за будущее можно было не волноваться. Не то чтобы Торговая гильдия категорически выступала против выдачи государственных преступников, портить отношения с сильным соседом было верхом непредусмотрительности, а в умении просчитывать возможные последствия своих действий кинтарийским купцам отказать было нельзя. Но вот организовывать розыск Блайта они не станут. Можно спокойно устроиться в каком-нибудь небольшом селе – языком Блайт владел в совершенстве, столь же прекрасно был осведомлен о местных обычаях и не боялся, что в нем опознают чужака.

– Борох тоже это понимает, – признал Ангер.

Восток также привлекал принципиально не выдающим преступников Индаром. Вряд ли там будут рады Консулу, скорее станут демонстративно игнорировать. Зато и подослать убийц в Индар до смешного просто. Только агентов Тайной стражи там было более трех десятков, а один особо талантливый (или особо удачливый, но вряд ли кто сможет точно сказать, где проходит грань между способностями и везением) передавал информацию прямо из Круга рыцарей, сумев стать доверенным лицом одного из ветеранов.