Рассвет, бледный, тусклый. Под каменные своды тюрьмы для рабов входит надсмотрщик и плетью поднимает рабов со сна. Ему уже более 25 лет, и он в числе рабов. Позвякивая цепями, быстро встают они, затаив глубоко злобу, и вереницею двигаются к спуску в серебряные рудники, чтобы целый день проработать под землею, при свете коптящей лампы, отбивая в лежачем положении глыбы руды.

Их хозяин, богатый римлянин-откупщик, с выхоленным и гладко выбритым лицом, с орлиным носом, взял эти рудники на откуп у римского правительства, накупил рабов у претора, разорившего и разграбившего их селение, и теперь их трудом наживает огромные деньги. С какой затаенной ненавистью проходят рабы мимо своего бесстрастного, спокойного господина! Они знают, что через несколько лет каторжной работы они уже не будут годиться для рудников, и тогда их отправят для продажи на невольнический рынок в Рим.

Припомнилась ему большая площадь на невольническом рынке в Риме, вся залитая народом. Крики, гул толпы… Кругом партии рабов в оковах, выставленные на продажу… Сенатор, прищуривши глаза, расспрашивает про него комиссионера, намереваясь его купить. «Почему он так худ и кашляет, а глаза у него слезятся?» – «Да он из рудников Испании, и теперь больше не годится для тамошней работы». – «Значит, его здоровье плохо?» – «Какое там “плохо”! Богатырь! Попробуй его хорошенько покормить, да не наваливай слишком много работы, вот и увидишь, каким через год он станет, жирнее хорошего каплуна будет…» Сенатор соображает, какую выгоду он получит, купивши дешево раба и подкормивши его… Испанец куплен и становится рабом знатного сенатора… Но что это? кто-то усиленно трясет его за плечо, и ему кажется, что он плывет по бурному морю. Уж глухая полночь, и ему с приятелем пора домой. Хозяин кабачка выпроваживает засидевшихся посетителей.

2

Рано утром отправилось испанское посольство к патрону. Кривыми уличками пробирались послы к дому сенатора. Они сбросили свои грубые одежды и принарядились в пестрые ткани и римские сандалии. Слуги несли за ними дары сенатору. Сумрачны были их лица, невеселы их мысли. Много печального узнали они вчера. Встретили они, например, образованного грека-раба, секретаря известного римского оратора. Он порассказал им про положение провинций: живется плохо не в одной Испании! Горбоносые римляне, похожие на хищных птиц, стаей диких хищников налетают на богатства своих провинций. Везде не рады их господству, потому что римляне считают завоеванные провинции добычею римского народа. Этим взглядом руководятся и преторы и их подчиненные, попадающие в провинции. За свою службу они ничего от государства не получают, и им строго запрещено торговать в провинциях; зато они стараются за короткий срок своей власти награбить, сколько возможно; они собирают деньгами, натурою, рабами, одеждою, утварью, предметами роскоши, редкими птицами и животными и т. п. По закону их можно привлечь к ответственности; но они знают, что в сенате сидят их приятели, которые посмотрят сквозь пальцы на их поступки, а потому и не боятся суда.

Каждый год отправляются преторы в провинцию. За ними тянутся всякого рода люди: масса чиновников их канцелярий, которые берут взятки, надувают провинциалов, – от них не жди справедливости. Потом едут купцы-откупщики; они берут на откуп сбор налогов и при помощи военных отрядов претора взимают налоги в двойном количестве. и, наконец, провинциала подстерегают банкиры, чтобы в случае нужды ссудить его нужной суммой за баснословные проценты. В такие критические минуты они являются спасителями; зато, когда приходит время расплаты, они взыскивают ее беспощадно при помощи отрядов претора и берут последнее, что осталось у провинциала после претора и публикана. А попробуй пожалуйся на них претору, как советует закон! Не только ничего не добьешься, а еще попадешь под подозрение и при случае пострадаешь от зоркого глаза чиновников…

Мысли испанских послов были прерваны внезапною остановкой. Они были почти у цели, когда на одном из перекрестков следование претора со свитою, отправлявшегося в провинцию, преградило им путь. Оно было так торжественно, что занимало всю улицу и мешало движению.

Вновь назначенный претор только что совершил торжественное жертвоприношение на Капитолии и принес клятву богам исполнять и свято хранить предписания сената и законы провинции. Теперь он торжественно двигался через Рим, чтобы, достигнув моря, сесть на корабль для дальнейшего следования к месту назначения.

Впереди процессии шли трубачи; за ними выступали ликторы, за которыми на коне ехал сам претор. Позади него толпами спешили его слуги, рабы, разные писцы, счетчики, вестовые и т. п. В их рядах сразу можно было приметить хитрого писца, специалиста за хорошую цену составлять прошения. Вот мелькнула пухлая физиономия счетчика, который за большую плату всегда услужит богатому человеку и вычеркнет его из списка платящих дань. За густою толпой тучных чиновников претора и рабов ехал верхом легат, помощник претора. Рядом с ним – квестор, казначей провинции; в пухлых ручках, унизанных кольцами, он держал веер, которым обмахивался от жары и закрывался от пыли. Дальше двигались друзья и прикомандированные к претору. Кого тут только не было: и сыновья богатых нобилей, начинающие свою службу, и личные друзья претора, и его приживальщики, и родственники, племяннички родные и двоюродные, тоже начинающие карьеру или жаждущие славы. Все они приедут обратно, если не богачами, то с туго набитыми кошельками.

За воротами Вечного города к претору присоединились войска – необходимая опора его власти. Присоединились они за городом, потому что вооруженные отряды доступа в Рим не имели. Здесь же претору вручили торжественно insigna imperium (знамя) в знак его власти…

3

Целый час прождали послы, пока проследует претор со своею свитой; наконец они могли двинуться. С тревогой спешили они к дому сенатора, страшась опоздать, но попали вовремя, хотя деловой день римлянина начинался рано. По каменным ступеням вошли послы через вход, украшенный колоннами, и вступили в обширную переднюю комнату сенаторского дома. Здесь уже шумною, гудящей толпой собрались клиенты и друзья сенатора; пожаловали и его прихлебатели, чтобы пожелать доброго утра, поговорить о деле или просто получить приглашение на обед. Знакомый нам раб-испанец устанавливал очередь и пропускал посетителей в главную часть дома. Сразу заметил он вошедших и указал им место… С презрением и любопытством оглядывали римляне новоприбывших. Поминутно входили и выходили от сенатора посетители, громко переговариваясь о своих делах. Долго пришлось ждать нашим знакомым очереди: наконец, она настала.

Добродушный, лысый римлянин встретил их: это и был сенатор. Курчавый грек, секретарь сенатора, стоял со стилем и пергаментом в руках немного поодаль. С другой стороны, почтительно наклонив туловище, помещался переводчик, ожидая своей очереди. На столе уже лежало несколько свитков с просьбами.

Послы подошли