под угрозой. Вам придется охранять ее каждую минуту, держать взаперти и ограничивать в общении с людьми.

— Для меня это не проблема, — отрезал Габриель.

— Зато для меня проблема, — мягко возразила Пандора и, поймав взгляд мужа, поняла, что он в ярости, поэтому слегка улыбнулась, как бы извиняясь. — Ты же все понимаешь.

— Тут ты не поступишь по-своему, — решительно заявил Габриель, — каковыми бы ни были твои аргументы.

* * *

— Кто бы мог подумать, что мой первый выход в свет будет ознаменован присутствием принца Уэльского? — беззаботно прощебетала Пандора, спускаясь из кареты перед зданием лондонской ратуши.

— Действительно, кто? — угрюмо ответил Габриель и подал супруге руку, в то время как Драго позаботился о том, чтобы подол ее вечернего платья при выходе ни за что не зацепился.

Она была одета в мерцающий розовый атлас, отделанный золотой тесьмой. Сверкающая золотыми блестками газовая вуаль опускалась на лиф и прикрывала небольшого размера повязку на ее ране.

Она взглянула на Драго, вид у которого был не намного счастливее, чем у мужа.

Несмотря на суровое выражение лица, ему очень шел вечерний костюм, который молниеносно купили и подогнали по фигуре в магазине Уинтерборна. Заранее договорились, что Драго будет сопровождать Пандору и Габриеля в помещении ратуши, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимание, ему нужно быть одетым так же, как и другие джентльмены на приеме.

— Нет причин для беспокойства, — заявила Пандора с уверенностью, которой, впрочем, не испытывала. — Мы зайдем в ратушу, я укажу на злоумышленника, если он там окажется, а потом вернемся домой.

— Сумасшествие, — пробормотал Габриель.

Драго хранил молчание, но весь его вид свидетельствовал о полном согласии с мнением хозяина.

— Как сказал мистер Рэнсом, — обратилась Пандора к мужу, — я буду в большей безопасности, когда этого предателя схватят. Кстати, мистер Рэнсом пообещал дать тебе пять минут, чтобы побыть с негодяем наедине, хотя, видит бог, не понимаю, о чем можно беседовать с таким кошмарным человеком.

— Мы не будем беседовать, — коротко ответил Габриель.

Они пересекли мощенный песчаником внутренний двор и подошли к массивной арке, которая украшала вход в ратушу — величественное каменное здание, построенное еще в XV веке. Несмотря на последние реконструкции, в нем присутствовал дух готики и сохранились архитектурные детали того времени, хотя все здание целиком являло собой причудливую смесь стилей и декоративных элементов. Ратуша использовалась для организации всех видов общественных мероприятий, включая банкеты, ежегодные собрания, созываемые лорд-мэром, а также балы и приемы в честь королевских особ.

Во внутреннем дворике скопилась огромная толпа, сверкающий людской поток втекал внутрь через южный портик.

С изумлением Пандора рассматривала собравшихся.

— Здесь, должно быть, тысячи две гостей.

— Ближе к трем, — уточнил Габриель. — Если попадешь в давку… Если кто-нибудь врежется в тебя…

Она вцепилась в его руку:

— Я все время буду держаться за тебя.

В следующую минуту они увидели направлявшегося к ним Этана Рэнсома, стройного и элегантного, в вечернем костюме. Пандора пристально всмотрелась в него: он кого-то ей напомнил манерой двигаться, формой черепа…

— Как странно, — пробормотала она.

— Что именно? — поинтересовался Габриель.

— Вот только что у меня возникло ощущение, которое я уже переживала… Как будто повторяется то, что со мной уже происходило. — Она поморщилась. — Доктор Гибсон предупреждала, что такое возможно в течение нескольких недель после анестезии.

Рэнсом подошел и поклонился Пандоре:

— Добрый вечер. Вы просто прелестны, миледи.

Она улыбнулась и кивнула ему:

— Мистер Рэнсом.

Когда они двинулись ко входу, Габриель спросил детектива:

— Для такой толпы, может, стоило бы задействовать больше полицейских? Я пока увидел двоих.

— Наверное, — язвительно усмехнулся Рэнсом. — Впечатляющее отсутствие полицейских, так ведь? — Оглядев кавалеристов Колдстримского полка и офицеров почетного караула, он заметил: — Никакого настоящего оружия. Но, слава богу, огромное количество аксельбантов, эполет, медалей и блестящих нагрудных знаков. Если анархисты нападут, мы ослепим их сиянием наших сверкающих побрякушек.

Они вошли в здание ратуши и двинулись по длинному широкому коридору, который упирался в главный зал. Открывшееся пространство впечатляло. На запредельной высоте дубовый потолок подпирали замысловатые арки. Стеновые панели были выполнены в виде готических витражей. Для этого события поверх каменных плит пола уложили временное деревянное покрытие, отчего помещение стало походить на зал в средневековом замке какого-нибудь барона. Прямоугольное пространство было поделено на восемь частей, на западном конце играл оркестр, а на восточном — возвышался помост. Колонны из мрамора образовывали сводчатые галереи по бокам помоста. Целое состояние было потрачено на поля из цветов, которые заполняли промежутки между колоннами. На помосте возвышались два щедро позолоченных трона.

Пандора неуверенно двигалась через толпу. Зал был набит под завязку, но гости все прибывали. Даже если человек со склада присутствовал здесь, как она увидит его в этой суматохе? Под бравурную музыку пары кружились в вальсе. Люди образовывали смеющиеся, громко болтающие группы. В ухе опять пронзительно зазвенело, но постукиванием Пандора избавилась от звона.

Габриель вел ее по краю зала.

— Постарайся оглядеть пространство каждой из восьми частей, — сказал он, наклонившись к здоровому уху.

Они продолжали свой медленный обход, изредка останавливаясь, чтобы перекинуться парой любезностей со знакомыми. Габриель представил ее, наверное, сотне людей. У него была потрясающая память на имена и детали: у кого-то он справлялся о здоровье тетушки, а у пожилого джентльмена интересовался, как продвигается его работа над мемуарами. Главной темой пересудов, совершенно естественно, было происшествие с Пандорой у «Хеймаркета» две недели назад. Нападение, которое, по всеобщему мнению, совершили уличные грабители и которое называли шокирующим и омерзительным, вызвало сочувственный интерес. Такое усиленное внимание заставляло Пандору ощущать неловкость, однако Габриель поддерживал разговор непринужденно и мягко.

Оркестр играл чудесно, музыка парила, словно у нее были крылья. Вальсы налетали, подхватывали, кружили, разили — «Вальс пересмешника», «Свадебный вальс», «Вальс вечернего эха». Начался новый тур, и после первых аккордов они с Габриелем переглянулись, потому что узнали «Сэлли, Сэлли на аллее» только в ритме вальса. И расхохотались в голос.

В восточном конце зала Пандора мельком увидела человека со светлыми, соломенного цвета волосами, и от ее веселья не осталось и следа. Вздрогнув, она прижалась к мужу, скрывшись за ним. Потом выглянула. Она узнала это бледное квадратное лицо и толстую шею.

— Ты его заметила? — спросил Габриель.

Пандора кивнула.

— Он только что вышел из-за помоста. — Она набрала воздуха в легкие, потом продолжила: — Теперь идет к северной стороне зала.

Габриель обернулся, прищурился, так что его глаза превратились в сверкающие прорези.

К ним подошел Рэнсом с непринужденной светской улыбкой.

— Это он? — Детектив указал глазами на светловолосого мужчину, а потом