другу. Пандора стояла, прижавшись к Габриелю. И неожиданно почувствовала, как его грудь завибрировала, когда он заговорил:

— Вы упустили Прескота?

Она подняла голову и увидела Этана Рэнсома, стоявшего рядом. Выглядел он так же, как она себя чувствовала: усталый, но какой-то звенящий, словно электрический ток заставлял сокращаться каждую его мышцу. Не говоря ни слова, Драго передал Рэнсому взрывной механизм, детектив повертел его в руках.

— Я гнался за ним по Грэшем-стрит, потом свернул к товарным складам Главной железной дороги. Но прежде чем я его настиг, он… — Рэнсом безнадежно покачал головой, лицо его побледнело. — Пилюли стрихнина… Негодяй сунул их в рот у меня на глазах. Прошу прощения, милорд, что не дал вам пяти минут на беседу с ним. — Он опустил механизм в карман. — Только Господь знает, как далеко это зашло, или кто еще в министерстве внутренних дел и среди детективов замешан в заговоре. Прескот действовал не один.

— Что собираетесь делать? — спросил Габриель.

Рэнсом улыбнулся безо всякого намека на веселость:

— Пока ни в чем не уверен, но во всяком случае надо действовать осторожно.

— Если я смогу каким-то образом помочь вам… — начал Габриель.

— Нет, — прервал его Рэнсом. — Будет лучше, если мы дальше пойдем порознь. Теперь Прескот мертв, леди Сент-Винсент — в безопасности. Чем меньше мы будем общаться, тем лучше. Ни с кем не обсуждайте случившееся. И не упоминайте о моем посещении вашего дома.

— Мы больше никогда не увидим вас? — с грустью спросила Пандора.

— Это зависит не от меня, миледи.

Рэнсом пожал руку Драго, но заколебался, повернувшись к Габриелю. Обычно мужчины обменивались рукопожатиями, если стояли на одной ступеньке социальной лестницы.

Габриель первый протянул ему руку:

— Удачи, Рэнсом.

Детектив ответил коротким кивком и собрался уйти.

— Мне хотелось спросить еще кое о чем, — остановил его Габриель.

Рэнсом удивленно приподнял бровь.

— Вы имеете какое-то отношение к Рейвенелам?

Удивившись, Пандора перевела взгляд с мужа на детектива. Тот помедлил с ответом:

— Никакого. Почему вы спрашиваете?

— Когда мы встретились в первый раз, — объяснил Габриель, — я думал, что глаза у вас черные. Оказалось, что они синие с радужкой, обведенной черным. Я видел в жизни всего лишь четырех обладателей таких глаз, и все они были из Рейвенелов. — Он помолчал. — А теперь вы.

Рэнсом сухо улыбнулся.

— Мой отец служил тюремным надзирателем, а у матери была профессия, о которой не говорят в приличном обществе. Я не принадлежу к Рейвенелам, милорд.

— Как ты думаешь, что теперь будет с мистером Рэнсомом? — спросила Пандора по пути домой. Драго решил ехать на козлах с кучером, поэтому они с Габриелем были в карете одни. Она пристроила голову у него на плече, и муж рассеянно гладил ее по спине.

— Он попал в трудную ситуацию, — заметил Габриель. — Обвинять правительственного чиновника в сговоре с ожесточенными радикалами, да еще в организации террористического акта, — опасно.

Забеспокоившись, Пандора сдвинула брови.

— Габриель… — Пришлось сделать паузу, потому что на нее напала нестерпимая зевота. — Ты действительно думаешь, что мистер Рэнсом как-то связан с моей семьей?

— Это, должно быть, странное совпадение, — признал он. — Но были моменты, когда мне в глаза бросалось что-то очень знакомое в выражении его лица и жестах.

— Да, я тоже заметила. — Пандора потерла глаза. — Он мне понравился. Я все-таки надеюсь, что мы с ним еще увидимся.

— Может быть. — Габриель обнял ее, устраивая удобнее. — Сядь поближе, вздремни, до дома уже недалеко. Я уложу тебя в постель.

— Если только сам со мной ляжешь. — Она потянулась к нему, коснулась губ кончиками пальцев и попыталась заговорить соблазнительно: — Сделаю все, чтобы ты ни пожелал.

— Мне нравится эта мысль, — развеселился он. — Но ты уже клюешь носом.

— Я совсем не устала, — попыталась переубедить мужа Пандора, испытывая к нему чувство любви, такое жгучее, что тело не могло выдержать этого.

— У тебя глаза слипаются, — насмешливо сказал он. — Я бы предпочел дождаться утра, чтобы рассчитывать на твое участие.

— Я покажу тебе участие, — пригрозила она. — Ты еще будешь молить о пощаде!

— Тихо-тихо, маленький пират, — засмеялся Габриель и начал гладить ее по волосам. Она снова прильнула к нему. — У нас впереди уйма времени. Я твой на эту ночь и навсегда, в радости и беде, чтобы пережить тысячу ударов, которые еще нанесет жизнь. — Его голос стал немыслимо нежен, как бархат. — Но сейчас единственное, чего я хочу, — это обнимать тебя, Пандора… мое сердце, мой медленный вальс, моя сладкая судьба. Позволь мне охранять твой сон сегодня. А утром я буду поклоняться тебе, как ты того заслуживаешь. Что скажешь на это?

Да. О да! «Поклоняться» — звучит здорово. «Спать» — тоже звучит здорово. Пандора вдруг почувствовала, что немыслимо устала: не было сил произнести хоть слово. Она уплывала в приятную теплоту, в мягкую, как одеяло, темноту. А он продолжал ее обнимать и шептать что-то в больное ухо. Но в этот раз она понимала все сказанные им слова… И Пандора заснула с легкой улыбкой на губах.

Эпилог

6 декабря 1877 года

— Не шевелитесь, — тихо предупредила Гаррет Гибсон, осторожно удерживая мочку уха Пандоры, когда начала вставлять ей в ухо конец стальной трубки аурископа. Потом заглянула внутрь через окуляр линзы. В это время Пандора сидела, положив голову на обтянутый кожей стол.

Во время обследования они обнаружили, что левым ухом Пандора слышит тиканье часов на расстоянии полдюйма, громкий голос — с расстояния шести футов, а вот тихую речь она не слышала с любой дистанции.

Оставив аурископ в ухе, Гаррет взяла карандаш и быстро набросала схему.

— Барабанную перепонку называют тимпаном, — сказала она. — Я вижу рваное отверстие — повреждение, полученной в детстве, а также несколько рубцов от хронического воспалительного процесса. Тимпан постоянно зарастает благодаря делению клеток — таким же образом обновляется кожа, поэтому подобный тип повреждения залечивается быстро. Тем не менее есть случаи, например, как ваш, когда этого не происходит. Такое случается, если начальное повреждение сопровождается тяжелой инфекцией.

Затем она осторожно вынула наконечник, Пандора села, повернувшись к ней лицом, и спросила:

— Значит, ничего сделать невозможно?

— Так как у вас процесс длится много лет, трудно ожидать полного восстановления слуха. Однако я думаю, что мы сможем добиться значительного его улучшения, а также резко снизим или даже вообще избавимся от звона в ушах и головокружения.

Пандора задрожала от волнения:

— Правда?

— Мы начнем с ежедневного промывания уха антисептическим раствором, чтобы ускорить выздоровление. Через неделю я назначу вам другое лечение: будем наносить на края разрыва нитрат