— Моя визитная карта.

— Вы однажды давали мне.

— Пусть будет еще. Она вам пригодится.

Табба с усмешкой сунула ее в сумочку и быстро зашагала в сторону Невского проспекта.

Улюкай пересек сквер, приказал водителю своего автомобиля:

— Следуй за госпожой, с которой я беседовал. Потом вернешься.

Машина тронулась с места.

Издалека донеслось «Замучен тяжелой неволей…», затем раздались полицейские свистки, крики, пронзительные женские возгласы, несколько приглушенных выстрелов.

Вечер все плотнее опускался на Таврический сад. Катенька сидела на скамейке у ограды недалеко от ресторана, в котором работала, ждала Антона.

Вокруг гуляла принаряженная публика, ухаживали за девушками студенты, носилась детвора, играл поодаль аргентинское танго духовой оркестр. Было тепло, печально и одиноко.

Наконец Катенька увидела своего молодого человека. Он стоял у входа в ресторан, растерянно осматривался.

Она поднялась, махнула ему.

Он заспешил к ней.

— В ресторане сказали, что ты там больше не работаешь.

— Да, я решила вернуться к госпоже.

Извозчик в досаде ударил руками по бокам.

— А как бы я нашел тебя?

Она улыбнулась, взяла его руку, приложила к щеке.

— Ты знаешь адрес, куда отвозил госпожу. А потом видишь — я сама пришла.

— Не надо так, — убрал руку парень. — Люди смотрят.

— Ну и пусть смотрят. Я испугалась, что ты потеряешь меня.

— Не потерял, как видишь, — грубовато от неловкости бросил Антон. — Чего делать будем?

— Нужно опять поехать на Крюков канал.

— Это зачем?

— Барыня кое-что там забыла.

— Конечно забыла, если такая пьяная была!.. Прямо сейчас ехать, что ли?

— Если будешь таким добрым.

— Буду, — буркнул извозчик и направился к своей пролетке.

Катенька заторопилась следом.

…Было уже почти совсем темно, когда они подкатили к дому на Крюковом канале. Дверь парадной была открыта, в полутьме из-под ног прошмыгнули кошки, Антон ругнулся на них, взял девушку за руку и повел наверх.

Квартира была по-прежнему незаперта, они осторожно переступили через порог, парень нашарил рукой выключатель, зажег свет.

— Стой здесь, — шепотом сказала Катенька Антону и на цыпочках заспешила в спальню.

Обошла кровать, запустила руку под матрац, нашла тряпичный сверток с деньгами и украшениями, сунула его под кофту. Поискала еще — револьвера не было. Она запрокинула матрац посильнее, и в это время на пороге спальни возник извозчик.

— Чего тебе? — раздраженно спросила Катенька.

— Помочь.

— Сама. Жди в гостиной, я сейчас.

Тот понуро ушел, прислуга стала искать оружие под подушками и вдруг наткнулась на холодную сталь браунинга.

Быстро засунула револьвер за резинку юбки, отбросила матрац и подушки на место, огляделась, перекрестилась и покинула комнату.

— Пошли.

Они направились к выходу и от неожиданности оба даже вскрикнули — на пороге стоял следователь Гришин и внимательно смотрел на молодых людей.

— Добрый вечер, господа, — приподнял он шляпу. — Приятно, что я здесь не один.

— Здравствуйте, — едва слышно ответила Катенька, не сводя с ночного гостя глаз.

— Чего надобно? — грубовато от напряжения спросил Антон. — Звонить нужно, прежде чем войти.

— Дверь была открыта, потому я не позвонил, — объяснил Гришин и сделал шаг в квартиру. — Вы уже уходите?

— Да, — кивнула девушка, все еще не в состоянии прийти в себя. — Там внизу пролетка.

— Я обратил внимание, — кивнул Егор Никитич, оценивающим взглядом обвел беспорядок в квартире. — Как я понимаю, госпожи Бессмертной здесь уже нет?

— Да, они уехавши.

— Куда уехавши?

— Нам об этом не доложено.

— Понятно, — следователь еще раз осмотрел жилище, представился: — Следователь сыскного отдела Департамента полиции Гришин.

— Я вас помню.

— Я вас также, мадемуазель.

— Нам пора, — снова напомнил Антон. — А то как бы лошадь не ушла с пролеткой.

— Не беспокойтесь, за ними присмотрит мой кучер, — с улыбочкой пообещал Гришин. — Я задержу вас буквально на несколько минут. — Прошелся по гостиной, заглянул в спальню. — Как я догадываюсь, отъезд вашей хозяйки проходил весьма поспешно?

— Почему? — пожала плечами девушка.

— Действительно, почему? — следователь вернулся к ним. — У меня к ней есть весьма серьезный, не терпящий отлагательства разговор. Как ее найти?

— Не знаю.

— Врете.

— Если можно, то без грубостей, — вступился Антон.

— Да, грубовато получилось, — согласился Гришин. — Прошу прощения. И тем не менее я должен знать, где сейчас находится мадемуазель.

— Я вам не скажу.

— Но вас все равно выследят мои филеры. Они там, внизу, — усмехнулся Егор Никитич. — А это не нужно ни вам, ни тем более вашей госпоже.

— Все равно не скажу.

— Молодец, — следователь пожевал губами, вздохнул. — Хорошо, поступим следующим образом, — достал из портмоне визитку, протянул девушке. — Однажды я вручал вашей госпоже подобную карточку, но, думаю, со временем она затерялась. Передайте и попросите настоятельно со мной связаться.

— Мы можем идти? — спросил нетерпеливо Антон.

— После меня. Я отважу от дома филеров, чтобы не пошли за вами следом, — Гришин приподнял шляпу, попрощался: — Мое почтение.

Табба несколько потерянно шла по Невскому, бессмысленно смотрела на подсвеченные витрины модных магазинов, никак не реагировала на взгляды прохожих.

Почти механически зашла в одну из известных в городе кофеен, нашла незанятый столик в самом углу зала, попросила молоденького официанта:

— Чашечку кофею и пирожное.

— Какое пожелаете?

— На ваш вкус.

Безразлично оглядела помещение, в котором присутствовали в основном пары, кивком поблагодарила принесшего заказ официанта, ложечкой надломила краешек ароматного пирожного.

И тут увидела входящего в зал с тростью в руке Константина Кудеярова в сопровождении двух молодых модных девиц. Похоже, он только что рассказал какую-то забавную историю, потому как все трое довольно громко смеялись.

Администратор усадил компанию за стол совсем недалеко от бывшей примы. Граф в ожидании, когда дамы выберут что-нибудь себе по вкусу, оглядел зал и неожиданно увидел Таббу.