– Так и понесешь принцессу прямо к королеве, Баринтус?

Мечи вылетели из ножен с тихим металлическим шипением – такшипят капли дождя, падая на раскаленную землю. Пистолет появляется из кобурымного тише. И пистолеты, и мечи направились на звук голоса, а часть, на всякийслучай, – в обратную сторону, к невидимой теперь двери. Мы с Баринтусоммгновенно оказались в центре отлично защищенного круга.

Говоривший улыбался. Стоящий рядом с ним – нет. Улыбка Ивибыла откровенно издевательская. Впрочем, чаще всего издевался он над самимсобой. Он был высок, не ниже Дойла и Холода, но тонок как тростинка и изящен,как танцующие на ветру тростниковые стебли. Я бы предпочла, чтобы плечи у негобыли пошире, но из-за худобы он казался еще выше и еще изящней. Тонкие прямыеволосы доходили ему до пят. Волосы составляли самую примечательную черту еговнешности: зеленые, скорее даже темно-зеленые, и будто прочерченные белымипрожилками. Только когда Иви подходил поближе, становилось видно, что наволосах будто нарисованы листья плюща[5]. Иви шагнул к нам, илистья словно взметнулись под ветром и улеглись опять, когда напарник схватилего за руку и дернул назад. Иви, наверное, так и полез бы на все эти клинки ипистолеты с улыбкой на губах и злой иронией в глазах. Когда-то я считала еголегкомысленным, но постепенно я научилась видеть его печаль, начала понимать,что не легкомыслие это было, а отчаяние. Что бы ни соблазнило его вступить вряды Воронов королевы, вряд ли сделка оправдала его ожидания.

Удержавшая его рука принадлежала Готорну. Его черные густыелоконы спадали ниже колен, роскошную массу волос удерживал серебряный обруч.Свет играл зеленью в черных локонах, когда он поворачивал голову. С широкихплеч до самых ног Готорн был укутан плащом цвета сосновой хвои – густо-зеленогороскошного цвета, – заколотым у плеча серебряной фибулой.

– В чем дело, Мрак? – спросил он. – Мы ничемвам не угрожали.

– Что вам здесь нужно? – спросил Дойл в ответ.

– Королева послала нас навстречу принцессе.

– Почему только двоих?

Готорн моргнул, и даже на таком расстоянии мне был виденстранный розовый оттенок внутреннего кольца его радужек. Темно-розовый, зеленыйи красный – такими были цвета его глаз.

– А почему должно быть больше? Что случилось?

– Они еще не знают, – тихо сказал Баринтус.

– Сколько вы здесь уже простояли на карауле? –спросил Дойл. Поза у него, впрочем, уже стала менее напряженной, стволпистолета опустился к полу.

– Целую вечность, – сказал Иви, помахивая полойсветло-зеленого плаща словно в танце.

Готорн кивнул:

– Часа два или больше. Время в ситхене течетпо-разному.

Дойл спрятал пистолет, и словно по сигналу клинки вернулисьв ножны и пистолеты в кобуры, и все встали "вольно" – или настолько"вольно", насколько у них получилось.

– Повторяю вопрос, Мрак: что случилось? – Нообъяснять не пришлось, потому что стражи чуть расступились по ходу разговора, иГоторн увидел меня. Я и забыла, что на лице у меня кровь. Что-то я стерла очью-то мокрую одежду, но не все. Все можно смыть только с мылом. – Даспасут нас Господь и Госпожа, она ранена!

– Это не ее кровь, – успокоил Дойл.

– А чья?

– Моя, – сказал Холод, выступая из толпы стражей,и опять, как по сигналу, все двинулись по коридору навстречу двоим ожидавшим.

Иви спросил, забыв ухмыльнуться:

– Что же случилось?

Дойл коротко описал им покушение, не упомянув о Баринтусе икольце.

Иви качал головой:

– Кто же посмел? Принцесса Мередит несет знак королевы.Поднять на нее руку – значит отдаться на милость королевы. Из Воронов я такихсмельчаков не знаю.

В словах не было ни следа обычного для Иви ехидства. Словноизвестие о покушении на меня так его перепугало, что все шуточки вылетели изголовы.

Трехцветные глаза Готорна широко раскрылись.

– И правда, кто посмел?

Баринтус все так же держал меня на руках, но ни снег, нимороз мне уже не грозили. Я тронула его за плечо:

– Я пойду сама.

Он посмотрел на меня так, словно позабыл, что я сижу у негона руках. Может, и правда забыл. Он согнулся почти вдвое, чтобы осторожнопоставить меня на пол. Я одернула юбку, пригладила руками и пожалела, чтоскладки позади не привести в порядок без утюга. Оставалось надеяться, чтоизвестие о том, что меня едва не убили, отвлечет королеву от несовершенствамоего наряда. Только с Андаис никогда не угадаешь – временами она бушевала поповоду мелочей, если не могла ничего сделать с настоящими неприятностями.

Иви опустился передо мной на колено, и плащ завернулся,обнажив плечо, бедро и бок. Под плащом он был голый.

– Принцесса Мередит, королева Андаис шлет тебеприветствия. Мы – ее дар тебе. – В голосе снова слышалась издевка.

Готорн тоже встал на колени, и то, как тщательно онпридерживал плащ, заставило меня подумать, надето ли на нем хоть немногобольше, чем на Иви?

– Мы – ее дар тебе, буде кольцо нас признает, –дополнил Готорн тоном, ясно говорившим – он был бы зол, если бы посмел злиться.

– С этим наверняка можно подождать, – сказалОнилвин. – Если королева еще не знает о случившемся, ей нужно как можноскорее доложить.

Ответил ему Усна:

– Если ты так торопишься сообщить королеве дурныеновости – вперед! Лично я не хотел бы первым ей все рассказать.

Усна так и не соизволил одеться, ножны с мечом он нес вруке.

Королева славилась обыкновением винить вестника в дурныхвестях.

Онилвин слегка спал с лица.

– В этом есть резон.

– В твоих словах тоже, – возразил Баринтус. –Королеве нужно сообщить. Не пойму, как вышло, что никто с ней еще не связался.

– Три часа назад она еще ничего не знала, – сказалГоторн.

– Если бы знала, она прислала бы людей побольше, –заметил Дойл, и все признали его правоту.

– Она развлекается, – сказал Иви полным самоиронииголосом; у него вечно каждое слово будто имело двойной смысл, – и заявила,что отвлечется единственно ради прибытия принцессы.

– Но, конечно, ради такого известия следовало прерватьее забавы, – сказал Баринтус.

Готорн посмотрел на него косо:

– Ты один из нас, лорд Баринтус, но к тебе онаотносится не так, как к другим. Она уважает твою силу. Нам, прочим, не такповезло. Если мы прервем ее забаву, мы займем место ее игрушки. – Он отвелвзгляд и вздрогнул. – Я бы не стал ей мешать известием о покушении напринцессу.