Лгун! Старый брехун! Лишь усилием воли я удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. В одном Катиар был прав — моя сила достигла пика, и я всем нутром ощущаю, что каждое слово, слетающее с полных губ султана, насквозь лживо и прогнило, как яблоко, источенное червем до семечек!

— Но мне нужно помолиться, — добавила я смиренно. — Попросить Святой огонь о благословении.

— Это долго? — султан нахмурился.

— Что вы, вовсе нет. Тем более, что алтарь в паре сотен метров отсюда! — я указала на храм.

Он белел на фоне пламенеющего закатом неба и буквально звал меня к себе.

— Ты ведь не надумаешь сбежать? — Повелитель указал на послушниц. — Иначе их смерть будет на твоей совести!

— Не сбегу, клянусь. И даю слово, что сделаю то, что вы прикажете.

— Что ж, тогда иди, дитя. — Он махнул рукой. — Ясмар тебя проводит.

— Конечно, — я вновь смиренно кивнула. — Но при молитве пусть ждет за дверью.

— Из зала с алтарем нет иных выходов, Повелитель, — кивнул Ясмар. — Мы подождем магиссу снаружи.

— Так тому и быть. — Он кивнул. — Идите. И поторапливайтесь!

Оставив охрану, а по сути, тюремщиков, за дверью из двух створок, я вошла в ритуальный зал. Звуки шагов, гулким эхом отталкиваясь от каменных плит пола, улетали вверх, под своды потолка, что таяли неясными очертаниями во тьме.

А вот и алтарь с негасимым огнем. Я столько раз стояла перед ним на коленях, прибежав сюда в поисках спасения от кошмара, который приходил практически каждую ночь. Пламя даровало мне успокоение, высушивало слезы на щеках, и в душу сами собой приходили нужные ответы.

Я опустилась на колени перед ровно плывущим вверх огнем. Прикрыла глаза и улыбнулась, чувствуя его тепло на лице — эта ласка заменила мне материнскую любовь. Хаос в душе успокоился. Время остановилось, дав мне островок безмятежности, столь необходимый в суете последних дней.

Глубокий вдох, и я поднялась с колен.

Теперь мне понятно, что делать.

Кристалл в центре поля уже вовсю пульсировал алым, словно всосал в себя все закатные краски с неба, которое наливалось ночной темнотой. По периметру зажгли факелы, но светлее от них не становилось.

Вокруг расползалась вполне ощутимая тьма, слизывая лица с людей, оставляя лишь темные пятна. Только султан и жрецы, стоявшие вокруг кристалла, не попали в ее власть — на их лицах алели отблески той силы, которая способна изменить, уничтожить и переродить этот мир.

— Начнем, магисса. — Султан указал мне на коврик, постеленный в паре метров от уродливого сооружения. — Твое место здесь.

Я послушно опустилась на этот коврик коленями. Вокруг меня, что-то монотонно бубня, начали накручивать круги жрецы. Все мое тело покрылось мелкими искорками. Я с удивлением смотрела на них, пока не ощутила покалывание внутри, которое быстро сменилось на довольно сильный жар, начавший расползаться из груди по всему телу, которое сияло изнутри. Что ж, значит, пора!

Я свела руки в молитвенном жесте, закрыла глаза и попросила о помощи ту силу, которой служили мои родители. А до этого их родители. И так вглубь веков. Теперь осталась только одна магисса — неопытная, глупая и не умеющая обращаться со своим даром.

Но ей так хочется помешать султану уничтожить этот прекрасный мир в угоду своим амбициям! И ради этого она готова отдать все, даже собственную жизнь!

— Найяна, держись! — чей-то крик влился в мои уши.

Я не сразу поняла, кто это. Распахнула глаза, перед которыми все кружилось и сияло, и смогла разглядеть только одно лицо.

— Мансур! — выдохнула нежно.

В тот же момент нежность, запылавшая в груди, влилась в тот жар, что властвовал во мне безраздельно, и…

Поток ярчайшего белого огня вырвался из меня, из самой сердцевины души, и хлынул вверх. Жрецы бросились врассыпную, но огромный кристалл, с натугой лопнув, посек их осколками.

Распустившись в ночном небе диковинной красоты цветком, мое пламя раскрылось, как бутон перед солнышком, поцеловало Вселенную и опало сияющим водопадом на землю.

Она вздрогнула, будто пробудившись от долгого сна, пошла глубокими зигзагами трещин, и наружу хлынуло оно — Священное пламя!

— Мансур… — прошептала я едва слышно, упав на чьи-то руки.

— Глупая, глупая девка! — шипением донеслось в ответ. — Что ты наделала?!

Я перевела взгляд на лицо, которое нависло надо мной.

Искаженное ненавистью, оно двоилось, проявляя драконью ипостась силы. В глазах, налившихся алым, протаяла черная игла зрачка. В руке появился кинжал.

— Ты убила мою мечту, магисса! — прорычал он, явно уже только усилием воли оставаясь в людском обличии. — За это я убью тебя!

Клинок сверкнул отблесками Святого огня, когда он замахнулся.

— Не смей! — кто-то оторвал мужчину от меня, отбросил в воздух. — Найяна, любимая, ты как?

— Мансур! — меня затопило счастье. — Живой!

— Это ненадолго! — рык султана разорвал темноту.

Мой дракон едва успел вскочить, как его сбил с ног обезумевший Повелитель.

— Найяна, беги в храм! — бросил мне любимый, и через мгновение на его месте уже стоял дракон.

Запрокинув голову, он отправил в черные небеса громкий рык. Ответом стал оглушающий рев другого дракона, темно-серого, в которого перекинулся его отец. Медленно двинувшись по кругу, они так яростно махали хвостами из стороны в сторону, что в стороны летели комья земли размером с голову.

А потом они бросились друг на друга, столкнулись, сотрясая ночной воздух, отскочили в стороны. Меня едва не расплющило одной из лап султана. Я попятилась к храму. Мансур был прав, нужно укрыться в нем!

Ноги несли меня вперед в кромешной тьме, я знала здесь каждую пядь земли, и с закрытыми глазами нашла бы путь. Сердце екало в горле, ведь все это донельзя напоминало мой сон. Тот кошмар, что неизменно являлся почти каждую ночь, заставляя меня просыпаться с криком ужаса.

Я мчалась через дворик, наводненный тенями, когда почувствовала его — взгляд, который упирался мне между лопаток. Нырнула в зал, не в состоянии найти в себе силы, чтобы обернуться. И замерла, прислушиваясь к тяжелым шагам, которые впивались в мои уши, раскаленными гвоздями впиваясь в голову.

Шаги стихли. По телу прокатилась волна дрожи. Святое пламя, пусть, обернувшись, я увижу Мансура, умоляю тебя!

Собрав остатки воли в кулак, повернулась — навстречу судьбе. И оцепенела, глядя в алый взор, прорезанный черной иглой зрачка.

— Так это были вы!.. — потрясенно выдохнула я, глядя на султана.

— Да, — обронил он. — Я тоже видел этот сон, почти каждую ночь. Когда Шасиана предложила отправить Мансура за тобой, чтобы ты стала женой Амана, я согласился. Потому что понял, что именно ты нужна мне — последняя магисса огня, способная принести мне власть над всем миром!