Наконец пришло известие от подручных Анри, которые так и остались для Иалины неизвестными: его преосвященство пока не покидал своего места в главном храме Единого, и кабинет в королевском замке так им и не облюбован. Это давало некоторые надежды. Осталась только одна мелочь: чем одурманить жреца. Но тут у виконта тоже нашлось решение. Для этого ему пришлось съездить к мадам де Парсель. Иалина и хотела увязаться с ним, но вовремя образумилась: её появление только навело бы графиню на ненужные мысли.

– Думаю, справедливо будет поступить с ним так же, как он поступал с вами, – по возвращении виконт продемонстрировал тонкий хрустальный флакон с тёмным порошком внутри. – Теперь всё зависит только от вашей ловкости, мадемуазель. И вашего очарования, конечно.

Ночью снова разразилась гроза. Ещё более яростная, чем в тот день, когда увезли Немарра. Иалина маялась без сна в огромной пустой постели. Изнутри снова начало грызть смутное чувство стороннего недовольства и нетерпения. Верно, её драконица предпочла бы просто выжечь полстолицы дотла и забрать Источник, вырвав его из груди жреца собственными зубами. По крайней мере, именно эти чувства не давали покоя до утра: жажда крови и нетерпение. Возможно, так и решались все вопросы в древние времена. Но сейчас даже неугомонная Кассара, хоть и ярилась, ворочаясь за гранью их душ, понимала это. Мир этот остался миром вечной войны. Только шла она теперь не на мечах и копьях, а на словах и хитрости.

Обильный ливень не прекращался весь день, но от этого будто становилось чуть легче. Не давила на голову жара вместе с внутренним огнём. Обсудив с Анри всё, что ей нужно будет сделать, Иалина собралась в храм Единого. Как раз к окончанию вечерней службы, что завершала недельный ритуал принятия отцом Мерредом нового сана. Но она-то знала, что всё самое важное с ним уже случилось. А всё остальное только спектакль для прихожан.

Добравшись до храма, она оставила карету в стороне, чтобы не мелькала на глазах у тех, кто ещё мог появиться на улицах в такую погоду. Хотя дождь распугал даже собак и голубей. Быстро добежала до чёрного входа – и тут же натолкнулась на привратника, который прогнать её не прогнал, но строго поинтересовался, зачем она пришла.

– Мне срочно нужно поговорить с его преосвященством, – выпалила Иалина как можно более вдохновлённо, чтобы у служителя не осталось сомнений в важности её визита.

Одетый в строгий тёмно-синий балахон мужчина окинул её взглядом. Видно, оценив презентабельный внешний вид, кивнул и пошёл внутрь коридора. Слегка обрадовавшись преодолению первого препятствия, Иалина поторопилась за ним.

Они прошли по знакомому коридору, что пролегал будто бы под кожей храма. Жрец проводил её до дверей кабинета Верховного и сам постучал, не переставая оглядывать гостью с превеликим подозрением и неодобрением. Видно, не каждый день появлялись здесь женщины, желающие увидеть его преосвященство. Нет, наверняка Мерред не перестал их привлекать, да вот только новый, гораздо более высокий сан выстроил между ним и почитательницами совсем уж неприступную стену. Однако для истинного стремления нет никаких преград. Так он должен подумать при встрече.

– Войдите. – От звука его голоса внутри что-то вздрогнуло последний раз, а после разлилось спокойствие и невозмутимость.

Так и должно быть. За стенами храма её ждал Анри и его люди. Он появится, как только увидит знак в окне кабинета. Она не одна. Хоть и показалось так, когда Немарр под надзором людей короля отбыл в резиденцию.

Служитель открыл перед Иалиной дверь и пропустил её вперёд. Верховный одарил его недоумевающим и, показалось, укоризненным взглядом, но всё же кивнул гостье, приглашая войти.

– Здравствуйте, мадемуазель, – он скупо улыбнулся. – Не думал, что увижу вас так скоро. Но смею предположить, что арест вашего… дяди сыграл не последнюю роль в причинах вашего визита. Тем более в такую погоду.

– Я собираюсь говорить с вами не о нём.

Иалина прошла дальше, на ходу снимая перчатки. Зябко потёрла руки, красноречиво поглядывая на кофейник, что стоял на столике рядом с его преосвященством. Он проследил за её взглядом и вдруг улыбнулся. Совсем так, как раньше, когда она ещё не знала, что их, оказывается, уже связывало очень многое.

Отец Мерред встал и взял с полки ещё одну чашку. Налил в него горячий кофе.

– Сахар? – вопросительно вздёрнул брови.

– Один кусочек, пожалуйста.

Иалина, пытаясь унять снова всколыхнувшееся волнение, сложила перчатки в маленькую сумочку, что висела на её запястье. Пальцы натолкнулись на твёрдый и холодный флакон. Как бы теперь подсыпать кшанрад? Тем более жрец свой кофе уже допил.

– Не присоединитесь ко мне?

– Пожалуй, – легко согласился Мерред.

– Позвольте, я окажу вам ответную любезность. – Иалина привстала и потянулась к кофейнику.

На миг пальцы её дотронулись до руки жреца – и её обожгло, только не жаром, а льдом. Она теперь настолько явственно ощущала Источник, что пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не выдать себя.

Девушка неспешно налила дымящийся напиток в чашку его преосвященства. И никто, верно, не заметил бы, как в неё скатились несколько маслянистых крупиц кшанрада – и тут же растворились без следа.

– Так зачем вы приехали? – вернулся к началу разговора Мерред, отпив щедрый глоток.

Внутри всё сразу же успокоилось: самое страшное, наверное, позади. Иалина тоже попробовала чудесный кофе и даже расслабилась, слегка откинувшись на спинку аскетично жёсткого кресла.

– Что бы ни произошло раньше, ваше преосвященство, – начала она, внимательно оглядывая его лицо, – но дядя – уж позвольте мне называть его так – поручил мне очень важное дело. Продолжить то, что зародилось после вашего с ним разговора. Вы же сами понимаете, что нам лучше идти друг другу навстречу. Не из злости и желания захватить власть. А просто потому, что так будет лучше для всех.

– Конечно, я понимаю, мадемуазель, – серьёзно кивнул Мерред, соединяя пальцы перед собой. – И поверьте, вовсе не собираюсь упорствовать. Несмотря ни на что, доводы его сиятельства сразу показались мне убедительными и взвешенными. Ни я, ни король не слепые, чтобы не видеть, что творится вокруг. И что Фалертания погибает. И это, признаться, уже заинтересовало наших соседей с южной стороны. Они принимают наши невзгоды за слабость. Или за угрозу.

– И чем это нам грозит? – Допив кофе, Иалина поставила чашку на стол.

– Это грозит нам если не масштабными войнами, то кровопролитными стычками на границах. Потому с двоедушными нам лучше дружить. И не тревожить их самолюбие попусту.

Пожалуй, насчёт самолюбия он прав. Что бы ни случалось с драконами, а они всё равно не переставали считать себя высшими существами. Иалина неосознанно провела пальцами по прикрытой пелериной груди: как будто дыхание чуть сбилось. Она вновь посмотрела на Мерреда. Его взгляд выражал явную заинтересованность. Он тоже отставил опустошённую чашку и вдруг встал.