Окончив недолгий разговор, она положила мобильный в карман и произнесла, обращаясь к лейтенанту:

– Недалеко отсюда найден труп мужчины. Его обнаружила молодая женщина, сейчас она находится на месте происшествия. Идемте, судя по координатам, здесь рядом…

– Рядом-рядом, – вслушавшись в шелестевший дождь, пробормотал Рудков. – Судя по звукам, во‑он там! – кивнул он в сторону, откуда доносились не слишком громкие подвывания. И на миг почувствовал себя героическим следователем, раскрывшим крупное дело, когда Тамара с умеренным удивлением окинула его взглядом.

Глава 4

Лето 343 г. до н. э.

Впервые Артаксия увидела Александра, когда Филипп захватил в плен ее и ее мужа, царя Афея. Совсем еще мальчик, он уже тогда производил яркое впечатление. Крепко сбитый, с бледной кожей и светлыми волосами, царевич привлекал внимание не столько красотой, сколько уверенностью порывистых движений. Хотя, безусловно, он был красив. Взгляд его огромных светлых глаз завораживал. Когда юноша волновался, один его глаз становился темнее другого. Весь он – стремительный, порывистый и на удивление сильный – казался сгустком неумолимого пламени.

«Придет тот, кто покорит Азию, и в глазах его будет день и ночь», – сама не своя, прошептала Артаксия слова древнего пророчества. Пожалуй, она готова была поверить в эти слова – сын царя Филиппа выглядел юным богом, а богам, как известно, подвластно все в подлунном мире.

Безусловно, царице Артаксии льстило неприкрытое восхищение македонского царевича. Но и мысли не было пойти на поводу у чужих смутных желаний – все же она не какая-то рабыня или селянка, она царица, супруга великого царя Скифии Афея, победоносного героя, завоевавшего множество народов по берегам Танаиса и Борисфена. А теперь – и мать его наследника, принца Печегда.

Потому-то из-за появления наследника и оказалась царская чета в плену у Филиппа Македонского. Задолго до того царь Афей опасался, что так и умрет бездетным – победы его на брачном ложе долгое время не были увенчаны успехом. И когда Истрянский царь вплотную подошел к границам Скифии, Афей обратился к Филиппу Македонскому с предложением стать его наследником, если тот избавит его от врага. Филипп прислал Афею своих воинов. Истрянец был повержен. А спустя какой-то год царица Артаксия понесла. Нежданное счастье охватило царя Афея, и он решил, что наследовать царство должен новорожденный Печегд. Филипп был раздосадован не столько этой вестью, сколько нарушенным обещанием. Он-то надеялся отдать царство Афея своему подрастающему сыну Александру. И Филипп прислал посольство с требованием оплатить его воинскую помощь.

Артаксия прекрасно помнила тот день. Прогрохотали копыта коней по мощеной дорожке, ведущей в царский двор. Они с малышом-Печегдом устроились в тени цветущих вишен, играя в золотой мячик и забавляясь. Афей же обиходил своего любимого коня – никому не мог доверить этой чести. Тут-то и подлетели к нему македонцы на взмыленных конях.

– Царь, властитель Македонии Филипп говорит, что ты должен выплатить долг! – заявил один из прибывших, суровый светлоглазый воин.

Афей и без того прекрасно понимал, зачем явились люди его бывшего соратника. Вскинул бровь надменно, оторвав скребок от лоснящейся конской шкуры:

– Ухаживает ли твой царь Филипп за своим конем так, как я?

Артаксия настороженно наблюдала за разворачивающейся пред ее очами сценой.

– Нет, – растерялся воин. Он явно больше привык махать мечом и целиться копьем в неприятеля, нежели вести светские беседы.

– Так вот, – ответил на это Афей, – я в мирное время никого не подпускаю к своему коню, не делаю никакого различия между собою и своим конюхом. Так и в военное время – я не делаю никакого различия между собою и своими соратниками. Себе я не плачу за издержки, так почему должен платить Филиппу? Он не меньше меня взял поживу с истрянца.

Посольство Филиппа убыло ни с чем, а Артаксия стала ждать беды. Филипп горд и силен, и такого оскорбления он не стерпит. Она это прекрасно понимала. И оказалась права.

Не прошло и пары месяцев, только-только созрела крупная алая вишня, как пришел в Скифию Филипп с сыном своим и воинами. Македоняне не лили кровь зря. Они сражались открыто. Афей бился как лев, предводительствуя своим воинам. Не отставала от супруга и Артаксия. Гордая царица мчалась верхом, направляя дружинников в бой. Она сражалась с македонянами плечом к плечу с супругом. Радовало лишь то, что Печегд остался с нянюшками и захватчики не добрались до царского жилища.

Афея и Артаксию взяли в плен, захватили македонцы и богатую добычу – двадцать тысяч кобылиц и триста жеребят.

Впрочем, в плену правители Скифии томились недолго. Афей с Филиппом уладили свои споры, примирились. Филипп согласился счесть кобылиц с жеребятами за оплату военной помощи. Афей смирился с потерей отменных скакунов.

Вскоре Афей и Артаксия вернулись в родное царство на берегах верхнего и нижнего Истра, в крепкий город Экс. И мир с Македонией держался еще десять лет, до самой смерти царя Филиппа. Вскоре за ним покинул сей мир и царь Афей, оставив трон своему 12-летнему сыну Печегду. Править страной стала Артаксия. Печегд же безотлучно находился среди своих воинов, обучаясь воинскому ремеслу. Артаксия чувствовала, что ее сын станет великим полководцем, и не мешала его занятиям.

Все утро Соня пыталась дозвониться до Евгения. Она проснулась в пять утра от боли в желудке – со вчерашнего утра девушка ничего не ела. Борясь с приступами слабости и головокружением, Соня выпила чашку кофе вприкуску с бутербродом. Она понадеялась, что боль в желудке утихнет, наверняка ей так плохо из-за голода. Но после бутерброда девушку мгновенно затошнило, Соня побежала в туалет, где ее вырвало.

«Зря ела бутерброд», – подумала она про себя.

Вместо того чтобы справиться со слабостью и голодной болью в желудке, от завтрака она получила обратный эффект. Все стало только хуже.

«Никогда не буду больше пить ничего крепче кефира!» – пообещала Соня себе. Налила стакан воды, выпила его залпом и вытащила мобильный телефон. Начала названивать Евгению, но, увы, абонент находился вне зоны доступа сети. Мобильник Ильяшова был выключен. То же самое было и с телефоном Кристины – Соня поняла, что сестра чудом дозвонилась до нее, но, скорее всего, второй такой возможности у Крис не будет.

Соня не знала, что делать. Как помочь сестре и достать таинственную карту, о которой говорила Кристина, девушка не имела ни малейшего представления. Ну почему нельзя впутывать в дело полицию? Уж там-то точно бы разобрались, что произошло и как спасти Кристину!

Быть может, рискнуть и позвонить в полицию? А если это