мудрейший мастер астрала, — обратился он к Рико. — Я бы хотел на правах хоть и бывшего, но вождя Астути, просить об услуге. Перенеси меня туда, — он положил свою ладонь кобольду на лоб и глаза Рико, и без того большие, округлились.

— Ты нашёл её?

— Да, к моему счастью и несчастью, Дика на этом корабле. Позволь мне поговорить с ней.

— Поговоришь, когда у нас всё получится, — холодно заявил Эки.

— А если…

— Что «а если»? Не получится? Ты сомневаешься?

— А ты нет?

— В Клинке Астути не может быть сомнений.

— Есть они во мне или нет — не столь важно. Прошу, дайте мне с ней поговорить, — взмолился Фикри.

— Бесстрашный Эки, прошу и я тебя, — стал втолковывать старый мастер Рико. — Разум Фикри полнится его любовью, а сердце наполняется болью. Такое сердце легко может предать в самый нужный момент. Позволь мыслям нашего вождя обрести покой.

Клинок Астути скривился, ему это не нравилось.

— Я позволяю нашему бывшему вождю укрепиться в вере в нашу победу, — проронил Эки с раздражением, сделав упор на слове «бывшему».

Фикри лишь склонил голову.

— Веди меня, мастер, — обратился он к Рико, и мир изменился.

Спустя мгновение он стоял вместе с Рико в камере. Лишь бросив поспешный взгляд на девушку, он кинулся к ней. Та дёрнулась вначале, но стоило ей открыть глаза, как она упала в его объятия.

— Фикри, ты здесь, — слабым голосом проронила она.

— Да, ничего не бойся, я тебя вытащу! — зашептал Фикри, прижимая истощённое тело к себе.

— Стой, погоди. Если освободишь, они сразу узнают. — Её глаза сделались большими. — Уходи отсюда, прошу тебя. Тут опасно.

— Всё хорошо, мы с Эки пришли сюда со всем разобраться.

Она вытерла слёзы, улыбнулась и сделалась серьёзной.

— Бесстрашные и глупые, какими всегда были. Но послушай меня, и послушай внимательно: этот враг вам не по зубам.

— С нами Сердце Леса.

Её глаза округлились.

— Безумие. Она отдала вам его?

— Наша последняя надежда.

Она горько покачала головой и замолчала.

— Дика, — он принялся рассматривать её руки, все покрытые синяками, — что с тобой стало?

Сердце Фикри было неспокойным. Ставки возросли. Теперь он боролся и за весь свой народ, и за неё.

— Он приходит ко мне, — всхлипнула Дика. — Стальной Глаз. Тот, кого мы отпустили. Он…

— Я убью его, обещаю, — сквозь зубы процедил Фикри. — А после приду, и освобожу тебя. Подожди чуть-чуть, до утра. Всего лишь до утра.

Она замолчала, и они ещё какое-то время сидели в обнимку.

— На Бимаэре всё мертво, я была там, я знаю, — стала шептать она. — На Гаулёре бурлит жизнь, но туда плывёт тот, кто принесёт с собой Зиму. Вы не понимаете, поэтому я не стану отговаривать тебя, Фикри, но господин Рико, послушайте хоть Вы: Энкерто Игацио не по зубам ни одному из вас. Я слышала мысли, астрал вопил от одного его имени. Бессчётное число… Нет, не стран, не народов и даже не континентов — миров пало от его руки.

— Я видел его, он не внушает страх, — оспорил его слова Фикри.

— Это всего лишь ловушка для таких глупцов, как ты, дурашка, и твой друг Эки, — она улыбнулась сквозь слёзы. — Не найдётся в этом мире силы, способной противостоять Энкерто Игацио. Великая Матерь не зря не вышла против него на битву, отдав вам лишь часть себя, весомую, но всё же лишь часть.

— Это на Бимаэре не было силы. Мы чуяли чары, что творились с Гаулёра. Там полно силы.

— Кто? Я знаю их всех. Чем ещё заниматься Смотрящей в заточении, кроме как пребывать вне своего тела. Императрица маэ, старый некромант, — она принялась загибать пальцы, — алчный демон и заблудившийся орк. Ещё тот, кто постоянно врёт себе и другим и Бог В Трёх Лицах Янтуцтлу. Есть там бессмертный, который мог бы, — задумчиво протянула она, — но он не станет утруждаться. Без эльфа может быть вместе, объединившись, у них и появится шанс, ведь Энкерто Игацио тоже не один, его соратники так же сильны и упрямы. Если живые объединятся с мёртвыми… Если проклятые объединятся с праведниками…

Она окончательно поникла.

— Милая Дика, прошу, не расстраивай меня и не падай духом, — произнёс Рико. Ему было больно на неё смотреть.

— Мастер Рико, уходите отсюда, уходите как можно скорее. Предупредите всех на Гаулёре. Пусть берега их ощетинятся копьями, пусть разум их будет един, а воля сильна, потому как я не вижу другого способа.

— Милая Дика, не могу тебе обещать, ведь отсюда я не перенесу даже одного, мои силы не безграничны, — шепнул Рико.

— Дождитесь, подплывите ближе, и не думайте обо мне, — она поцеловала своими сухими губами Фикри. — Я обещаю, я всё выдержу.

Скрипнула дверь.

— Уходите, пока не поздно. Прошу вас! И Фикри, внемли моим словам — беги.

Фикри долго ещё сидел в тишине, сжимая в руках свой посох. Мастер Рико не проронил ни слова, а Эки лишь наблюдал, дожидался нужного времени. Фикри понимал, что последнее слово за ним, будь он хоть трижды бывший вождь. Быть вождём, значит принимать такие решения, которые обретают правильность только многие десятилетия спустя. Потому вождь и не сменялся, нёс своё бремя, наблюдая, как Стальной Глаз, которого они пощадили, которого Фикри лично пощадил, теперь… Он не мог об этом подумать. Фикри был плохим вождём. Хороший вождь умеет смотреть правде в глаза, какой бы поганой она ни была.

— Мастер Рико, она права? — вдруг произнёс Фикри. — Дика всегда была мудрой не по годам.

— Не могу ответить, вождь Фикри, — смутился Рико, поглаживая татуировку на животе — огромный символ переноса, который загорался каждый раз, когда Рико уходил гулять по тропам. — Никто не ведает, что будет.

— Могу я сказать, друг? — спросил вдруг Эки. Фикри кивнул. — Дика никогда не была отважной и бесстрашной. Я думаю ты сам можешь припомнить множество раз, когда она настаивала, что без помощи нам не обойтись. Как при первой встрече со Стальным Глазом она сказала звать всех, хотя достаточно было меня одного. Она боится, она напугана, нужно её выручать, вот что я думаю. Как она?

— Жива, слаба, — буркнул себе под нос Фикри и ярость принялась просыпаться в нём. — Стальной Глаз наведывался… к ней!

Эки сжал рукоять меча.

— И ты ещё сомневаешься?

Нет, он уже не сомневался.

«О Великая Матерь Астути, ежели я сейчас споткнулся, подай мне знак, ибо я не ведаю, что творю, и к добру это или к худу. Ты, о Прекрасная, всегда защищала нас, дарила силу, благость и величие, каждому из своих