Маленькую кухню, освещаемую лишь тусклым светом керосиновой лампы, почти зримо окутала тишина. Ира и Слава, только что оживленно щебетавшие, вдруг разом смолкли, во все глаза глядя на Костю. А тот, сгорбившись и задумчиво теребя подбородок, отошел к окну. Постоял там какое-то время, всматриваясь в темноту, потом повернулся.

– Ладно… я расскажу сам, – его голос зазвучал глухо, и мне стало не по себе. – Насколько мне известно, некоторый раскол наметился почти сразу. Кое-кого из людей, нашедших пристанище в лесу, откровенно пугали дела собратьев. Постепенно начались конфликты: одни мечтали о спокойной жизни, другие стремились урвать побольше и рисковали. Первые вскоре отделились, возвели себе жилье поскромнее, вот эти самые домики. Ни во что не вмешивались, заключив с «соседями» что-то вроде негласного пакта: мы к вам не лезем, вот и вы нас не трогайте. Знаю, что им не раз угрожали, заставив молчать. А несколько лет назад в поселке объявились застройщики. К тому моменту на месте санатория уже появился парк-отель, однажды туда приехал на выходные какой-то инвестор. Оценил природу, решил освоить Графский лес, и плевать он хотел на экологию. Пошло-поехало… А Лида… Что говорить, я женился на очень деятельной, смелой девушке с обостренным чувством справедливости…

Похоже, преданностью родным местам и желанием во всем разобраться Лида напоминала мать Кости, только превосходила ее храбростью. Отголоски этой печальной истории я слышала от молодой женщины, с которой познакомилась, когда отводила Машу на хор. Помнится, она рассказывала, что инвестор сделал выгодное предложение строительной фирме Кости, но тот отказался, а Лида, узнав о планах вырубки леса, развернула настоящую войну за родные места…

– Ее нашли недалеко от остановки, сбила машина. Средь бела дня, но свидетелей не нашлось. То ли правда никто не видел, то ли испугались признаться… – Голос опасно дрогнул, и Костя поспешил снова отвернуться к окну. – Инвестор, и без того атакованный проверками и скандалами с участием журналистов, поспешил убраться от греха подальше. Все тут же забыли о происшествии: отвели угрозу от наших мест – и трава не расти. Да, забыли, словно Лиды и ее борьбы не было вовсе… От меня отмахивались, мол, несчастный случай, прятали глаза, а кто-то открыто просил не раздувать новую шумиху. Эх, люди…

Костя уронил плечи и, закрыв ладонями лицо, горестно покачал головой. Я застыла на месте, не зная, как быть: броситься к нему с утешениями или деликатно промолчать, не давая окончательно «расклеиться». К раздиравшему душу сочувствию примешивались угрызения совести. Сколько раз Костя выручал меня, искренне переживал, увещевал! Только теперь я в полной мере представляла, как он чувствовал себя, мучаясь совсем не надуманным страхом!

– Я начал свое расследование. – Взяв себя в руки, Костя повернулся к нам и вздохнул. – Долгое оказалось дело. Что-то сам подслушал, что-то выяснил для меня приятель из органов. Словом, выходило так, что погубили Лиду не люди инвестора, а считай, свои же, те, кого она невольно защищала… Обитатели этого леса. Объявился там один уголовник – и не «подпольный миллионер», а настоящий бандит. Нужно было скрыться на время от подельников, у которых он увел немалые деньги, вот и вышел на кого-то из «живых мертвецов». Лида, разумеется, слышала легенды о лесе, но о происходящем там ничего толком не знала. Пригнала прессу, телевидение, полицию, экологов – тот бандюга запаниковал, что его сейчас обнаружат, башку оторвут. Нам стали угрожать, но Лида все отмахивалась, считала, это инвестор пугает…

Какая горькая ирония судьбы! Узнай храбрая жена Кости обо всем вовремя, наверняка и «злых» из леса разогнала бы! А после ее гибели все стихло, только убитый горем муж пытался добиться справедливого возмездия. Даже в отчаянии открыто заявился к тому самому седому мужику, заправлявшему делами в Графском лесу. Тот, вопреки ожиданиям, принял Костю спокойно, выслушал внимательно и даже пообещал «разрулить все по понятиям». Вскоре через седого стало известно, что бандюгу «сдали» подельникам, которые и расправились с ним из мести.

– Странное дело: вроде бы эта история закончилась, а у меня на душе было неспокойно. Ну и продолжил вынюхивать, узнал немало о лесе и его обитателях. Хотел было сообщить, куда нужно, да тесть уговорил не лезть, ради Маши. Так я и смирился с тем, что творится в наших краях. Только вот им, – он махнул в сторону Иры и Славы, – начал помогать. В этой части леса живут не преступники, а несчастные люди, которым некуда податься…

– Да, например, недавно здесь поселился мужик, бывший фермер, – вклинился Слава. – У него бизнес отобрали, стал за свое бороться, так начали угрожать, чуть не посадили, семью хотели погубить. Подожгли дом, он и решил, что это – удобный случай исчезнуть с женой и сыном. Рассчитывает вернуться, когда компромат на обидчиков соберет. Наивный…

– Почему сразу «наивный»? – возмутилась Ира, похоже, не уступавшая в безрассудстве Костиной жене. – Правильно делает, нельзя опускать руки! Я и сама не исключаю, что однажды вернусь… У меня ведь мама в курсе, что я жива, она меня ждет. Я – юрист, устроилась на работу в крупную фирму, почти сразу же вскрыла несколько махинаций влиятельных сотрудников. Они и устроили мне парочку уголовных дел, в мошенничестве обвинили. Пыталась, конечно, бороться, но куда я против заместителя генерального… Отбиться мне не удавалось, вот я и решила на время пропасть, как это обычно бывает – «ушла и не вернулась». Через проверенного человека узнала об этом месте. Пока затаилась, но руку на пульсе держу, разбираюсь в прихваченных с работы бумагах и надеюсь доказать свою правоту. Все лучше, чем провести десяток лет за решеткой!

Ничего себе… Мне оставалось лишь изумленно качать головой. История Графского леса смахивала на сюжет фильма, но едва ли вязалась с реалиями современной жизни. Чтобы никто из правоохранителей не прознал об этих «лесных сообществах» – нет, ни за что не поверю!

– Кое-кто знает, – загадочно кивнул в ответ на мои сомнения Слава. – Я появился здесь одним из последних. Прошлой весной на моих глазах убили лучшего друга, виновник из «золотой молодежи». Папочка его отмазал, а я стал добиваться справедливости – мы все здесь те еще правдолюбы! За это и поплатился: сначала на меня повесили мифический долг, потом подбросили какой-то порошок, на работе выставили наркоманом и вором, очернили так, что родные стали меня подозревать… Я и решил убраться с глаз долой, раз ничего не смог доказать. Но мне помогает один человек из органов, знакомый Кости, на добровольных началах. И скоро всем нашим сообществам придет