— У тебя это очень здорово получается, Джек.

— Благодарю. Я немножко староват, но еще могупригодиться на крайний случай.

— У тебя есть дети? — Это была легкая непринужденнаябеседа. Другой темой могла быть только юриспруденция или их общий друг, но былолегче и приятнее говорить о новом крестнике, который принадлежал им обоим.

— Да, дочка. Ей десять.

— Это просто невероятно.

Казалось, десять лет — это так много… конечно, Элизабет былотринадцать, но и Дрю был много старше этого мужчины. Или, во всяком случае,выглядел старше. Тана знала, что Джеку под сорок, но вид у него былмальчишеский. А позднее на вечеринке в доме Аверил и Гарри он почти все времярассказывал анекдоты и забавные истории, вызывая у всех, включая Тану, взрывыхохота. Она улыбнулась Гарри, найдя его на кухне готовящим кому-то очереднуюпорцию выпивки:

— Неудивительно, что ты так любишь его. Он отличныйпарень.

— Джек? — Гарри ничуть не удивился. После Таны иАверил Джек был его лучшим другом, и они отлично работали вместе вот уженесколько лет, создали хорошую практику. У них был одинаковый подход к работе,без той всепожирающей страсти, что была у Таны, но какой-то более разумный. Идвое мужчин хорошо дополняли друг друга. — Он дьявольски находчив, нововсе этим не кичится.

— Я заметила. — Сначала он казалсянезаинтересованным, почти равнодушным ко всему происходящему, но Тана быстроусекла, что он гораздо наблюдательнее, чем кажется.

Естественно, он предложил Тане подвезти ее домой, и она сблагодарностью согласилась. Свою машину она оставила в городе у церкви.

— Итак, наконец-то я встретил знаменитого помощникаокружного прокурора. Конечно, им нравится писать о вас, не так ли?

Тана почувствовала неловкость от его слов, но он, казалось,не придавал этому значения.

— Только когда им нечем больше заняться.

Джек улыбнулся. Ему понравилась ее скромность. Понравились идлинные стройные ноги, выглядывавшие из-под черной вельветовой юбки. На ней былкостюм, только что купленный у И. Маньини специально для крестин.

— Вы знаете, Гарри очень гордится вами. У меня такоечувство, будто я давно вас знаю. Он постоянно только о вас и говорит.

— Я такая же. У меня нет своих детей, так что всемприходится выслушивать мои истории про Гарри и как мы с ним ходили в школу.

— Вы оба, наверное, были тогда настоящими чертенятамина колесах, — Джек подмигнул ей, а Тана рассмеялась.

— Более-менее. Мы чертовски хорошо проводили время, вовсяком случае большую часть. А иногда устраивали злющие потасовки, — онаулыбнулась своим воспоминаниям, а потом Джеку. — Я, должно быть, старею…Все эти ностальгические воспоминания…

— Такое уж время года.

— Да, точно. Рождество всегда так на меня действует.

— На меня тоже. — Ей было любопытно, где его дочьи не это ли было частицей его ностальгии. — Ты из Нью-Йорка, да?

Она кивнула. Но, казалось, Нью-Йорк был много лет назад,светлых и легких лет.

— А ты?

— Я со Среднего Запада. Точнее, из Детройта.Очаровательное место. — Он улыбнулся, а потом оба расхохотались.

С ним было легко, и его предложение пойти куда-нибудь выпитьпоказалось Тане совершенно безобидным. Но все вокруг было пустынным, когда онипопытались найти уютное местечко. Сидеть же в баре в рождественскую ночь былопротивно, и она решилась пригласить его к себе. Джек полностью оправдал ееожидания. Он был настолько безобиден, почти безлик, что Тана не сразу узналаего, когда столкнулась с ним в Сити-Холл на следующей неделе. Он был одним изтех высоких, светлых, красивых мужчин, каких можно встретить повсюду: отсоученика в колледже до чьего-нибудь мужа, брата или друга. Потом она внезапнопоняла, кто это, и вспыхнула от смущения:

— Прости, Джек… Я задумалась.

— Имеешь право. — Он улыбнулся ей, а она былапольщена тем впечатлением, какое производила на него ее работа.

Гарри явно опять что-то набросал ему. Она знала, что ее другмногое преувеличивает в своих рассказах о ней, о насильниках, от которых онаотбивалась в камерах, о приемах дзюдо, которыми она владела, о делах, которыеона щелкала, как орехи, без всякой помощи следователей. Конечно же, ничего изэтого не было правдой, но Гарри любил рассказывать сказки, а особенно боевыеистории, связанные с ней.

— …Ну почему ты так заливаешь? — не раз спорилаона с Гарри, но он не чувствовал никаких угрызений совести.

— Ну, кое-что из этого ведь правда.

— Черта с два! Я встретила одного из твоих друзей напрошлой неделе, который думал, что меня ранил ножом в камере один кокаинист.Ради бога, Гарри, прекрати это. Сейчас она опять вспомнила об этом и подумала,что Гарри продолжает свои побасенки. Она улыбнулась Джеку:

— На самом деле сейчас все тихо и спокойно. А как увас?

— Неплохо. У нас несколько хороших дел. Гарри и Эйвуехали в Тахо на несколько недель, так что я один держу оборону.

— Да уж, он просто горит на работе! — Оназасмеялась, а Джек в замешательстве смотрел на нее. Целую неделю он умирал отжелания позвонить ей, но не осмелился.

— У вас не нашлось бы времени на обед со мной, а? Какни странно, но сейчас у нее было свободное время. Он пришел в телячий восторг,когда Тана согласилась. Они отправились в «Вижу» — маленький французскийресторанчик на Полк. Ресторан был скорее претенциозным, чем хорошим, нопоболтать с другом Гарри часок или около того было приятно. Она слышала о немот Гарри на протяжении нескольких лет, но из-за ее загруженности работой, апотом потрясений из-за Дрю Лэндса они никак не могли познакомиться раньше.

— Знаешь, забавно, что Гарри мог свести нас вместемного лет назад.

Джек улыбнулся:

— Думаю, он пытался.

Он ничего не сказал такого, что дало бы понять, что емуизвестно о Дрю, но теперь Тана уже могла говорить об этом.

— Какое-то время я была просто невыносима, улыбнуласьона.

— А теперь? — Он посмотрел на нее таким же нежнымвзглядом, как и на своего крестника.

— Я снова обрела свое обычное подпорченное"я".

— Прекрасно.

— Фактически Гарри на сей раз спас мне жизнь.

— Я знаю, он какое-то время очень волновался за тебя.Тана вздохнула:

— Я сваляла дурака… Но, думаю, нам всем иногда этонеобходимо.

— Ну я-то точно натворил то же самое, — Джекулыбнулся ей. — От меня забеременела лучшая подруга моей младшей сестры.Это было в Детройте десять лет назад, когда я поехал домой на каникулы. Незнаю, что со мной случилось, я как будто сошел с ума, что-то вроде этого. Онабыла такой хорошенький маленький рыжик… Ей было двадцать один… И… бах!Следующее, что я осознал, — я должен жениться! Она все здесь ненавидела,плакала день и ночь. У бедной маленькой Барб были колики в первые шесть месяцевжизни, а годом позже Кейт уехала обратно, и все было кончено. Теперь в Детройтеу меня есть экс-жена и дочь, и я знаю о них не больше, чем знал тогда. Этосамый шальной поступок в моей жизни, и уж больше я так не проколюсь! — Онвыглядел абсолютно убежденным в том, что говорил, и было очевидно, что каждоеего слово наполнено именно тем смыслом, какой он и хотел в них вложить. —И с тех пор я больше никогда не пил неразбавленного рома. — Он горестноусмехнулся, а Тана рассмеялась.