— О, теперь тебе надо поговорить со мной… — Тана былажестока с ним, и теперь уже оба были в истерике. — Какая гнусностьпроисходит там?

Наступило долгое молчание, которое ему нечем было заполнить.Тана бросила трубку и проплакала всю ночь. Он появился в Сан-Франциско наследующий день. Была суббота, он нашел ее дома, да она знала, что так и будет.Дрю воспользовался своим ключом, вошел и обнаружил ее мрачно сидящей на столе иуставившейся на залив. Она даже не обернулась, услышав, что он вошел, нозаговорила, сидя к нему спиной:

— Зачем ты утруждал себя приездом сюда?

Он опустился перед ней на колени и прикоснулся к ее шеекончиками пальцев.

— Потому что я люблю тебя, Тэн.

— Нет, не любишь, — она покачала головой. —Ты любишь ее. И всегда любил.

— Это не правда… — Но они оба знали, что это правда,фактически все трое. — Правда в том, что я люблю вас обеих. Ужасно такговорить, но это правда. Я не знаю, как мне перестать любить ее, и в то жевремя я влюблен в тебя.

— Это как болезнь. — Она упорно смотрела на залив,предоставив ему решать, а он потянул ее за волосы, чтобы заставить взглянуть нанего, а когда она обернулась, увидел ее залитое слезами лицо. Это разбило емусердце.

— Я ничего не могу поделать со своими чувствами. И незнаю, что делать со всем тем, что произошло. Элизабет чуть не исключили изшколы, она так подавлена из-за нас, Эйлин и меня. У Джулии ночные кошмары.Эйлин ушла со своей работы, отказалась от посольского поста, на который онипытались ее уговорить, и вернулась домой с девочками…

— Они живут с тобой? — Тана посмотрела на неготак, будто он только что вогнал ей в сердце кол, а он лишь кивнул. Больше немог ей лгать. — Когда все произошло?

— Мы очень много говорили об этом в Вашингтоне впасхальную неделю… Но я не хотел расстраивать тебя, когда у тебя была такаясложная работа, Тэн… — Ей захотелось дать ему пинка за то, что он это сказал.Как он мог не рассказать ей о таком важном для нее? — И тогда еще ничегоопределенного не было. Она все проделала, не советуясь со мной, и простообъявилась на прошлой неделе. И что ты предлагаешь мне теперь сделать?Вышвырнуть их вон?

— Да. Тебе не следовало принимать их обратно.

— Она моя жена, а они мои дети, — похоже, онвот-вот расплачется. И тут Тана встала.

— Полагаю, тогда решены все проблемы, не так ли? —Она медленно подошла к двери и посмотрела на него. — До свидания, Дрю.

— Так я не уйду отсюда. Я люблю тебя, Тэн.

— Тогда избавься от жены. Это так просто.

— Да нет же, не просто, черт побери! — теперь онорал. Она отказывалась понимать, через что ему довелось пройти. — Ты незнаешь, каково это… что я чувствую… вину… агонию… — Он заплакал, и она испыталаприступ тошноты, глядя на него.

Тана отвернулась и проговорила, борясь со слезами в голосе:

— Пожалуйста, уходи…

— Я не уйду. — Он притянул ее к себе.

Она попыталась его оттолкнуть, но он не поддавайся, и вдруг,не желая того, она уступила, и они занялись любовью, плача, умоляя, с криками ипроклятиями самим себе и судьбе, а когда все было кончено и Они, опустошенные,лежали в объятиях друг друга, Тана посмотрела на него.

— Что же мы будем делать?

— Я не знаю. Дай мне время. Она обреченно вздохнула:

— Я поклялась, что никогда не сделаю ничего подобного…— Но одна только мысль потерять его была невыносима, так же, как и он ни за чтоне мог отказаться от нее.

Они плакали, лежа в объятиях друг друга следующие два дня, акогда он улетал обратно в Лос-Анджелес, ничего не было решено. Оба зналитолько, что на этом все не кончалось. Тана согласилась подождать еще немного, аон обещал, что все уладит. На протяжении следующих шести месяцев они изводилидруг друга обещаниями и угрозами, ультиматумами и истериками. Тана звонилатысячу раз и все нарывалась на Эйлин. Она сразу бросала трубку. Дрю умолял еене решать и не делать ничего в спешке. Даже дети понимали, в каком ужасномсостоянии он находился. А Тана начала избегать всех, прежде всего Гарри иАверил. Ей невыносимо было читать вопросы в его глазах, ощущать милуюзаботливость его жены, видеть детей, которые напоминали ей о детях Дрю.Ситуация была невыносимой для всех, и даже Эйлин знала об этом, но она заявила,что больше от него не уйдет. Она будет ждать, пока он все как-то уладит, но несобиралась никуда уезжать, а Тана уже была на грани помешательства. Как ипредполагала, в одиночестве она отметила день рождения, и Четвертое июля, иДень труда, и День Благодарения.

— Чего же ты хочешь от меня, Тана? Хочешь, чтобы япросто сбежал от них?

— Может быть, и да. Может быть, именно этого я от тебяи жду. Почему я всегда должна оставаться одна? Это тоже очень важно для меня…

— Но у меня дети…

— Да пошел ты…

Но, конечно же, не это она имела в виду, пока не провела водиночестве Рождество. Он обещал приехать и на Рождество, и на Новый год. Танасидела и ждала его всю ночь, но он так и не появился. Она просидела в вечернемплатье до девяти утра нового года, а потом медленно, с чувством безысходностистянула его с себя и вышвырнула в мусор, как ненужный хлам. Она покупала этоплатье только для него. На следующий день она сменила замок и упаковала всеоставленные им за полтора года веши, затем отослала их ему, не указав имениотправителя. А потом отправила телеграмму: «Прощай. Больше не возвращайся». Илежала, утопая в слезах. Несмотря на всю ее стойкость, последняя соломинкасломала ее, а Дрю прилетел к ней, как только получил ее послание, телеграмму,посылку. Он пришел в ужас от мысли, что на этот раз все действительно оченьсерьезно, что она в самом деле подразумевала то, что говорила и делала, а когдаего ключ не подошел к замку, он убедился, что все именно так и есть. В отчаяниион приехал к Тане в офис и настаивал на встрече с ней, а когда это ему удалось,он наткнулся на ледяной взгляд ее зеленых глаз, взгляд, которого он никогдараньше у нее не видал.

— Мне больше нечего сказать тебе, Дрю.

Какая-то часть ее умерла. Он убил ее вместе с несбывшимисямечтами, неисполненными надеждами, убил своей ложью им обоим, но прежде всегосамому себе. Сейчас она поражалась, как ее мать столько лет терпела подобноеположение и не покончила с собой. Это были такие мучения, через которые ейпришлось пройти, и больше она не хотела испытать ничего подобного. Из-за когобы то ни было. А тем более из-за него.

— Тана, пожалуйста…

— Прощай. — Она вышла из офиса в холл и исчезла взале заседаний.

А потом почти сразу же она вообще ушла из здания, но домойне возвращалась несколько часов, а когда вернулась, он все-таки ждал ее у дома,на улице, под проливным дождем. Тана притормозила, увидев его, но тут же уехаласнова. Ночь она провела в мотеле на «Ломбард-стрит», а когда утром вернулась ксвоему дому, он спал в машине. Инстинктивно проснувшись от звука ее шагов, онвылез из машины, намереваясь поговорить с ней.