словесные ряды близкозначных слов, связанных еще общностью текста, но после грамматики Мелетия Смотрицкого (1619) можно уже говорить о парадигматике словоформ, хотя и связанных с ближним контекстом, однако объединяемых общностью корня. Таким образом, в Средние века парадигма под именем образца понималась сначала как пример вещи, затем как пример слова и, наконец, как пример слова с заключенной в нем идеей.

Собственно греческий термин «парадигма» впервые отражен в словарях конца XVIII века; он означает конкретно ʽприклад, примерʼ. В известном смысле – это норма, рекомендуемая для исполнения, и только в грамматическом смысле это слово используется в привычном смысле образца.

В логической теории языка первой половины XIX века парадигма понимается как парадигмы словесных форм или – позже – как связанных со словесным обозначением вещей (предметов). Парадигма как выражение идей не отмечается до середины XX века (парадигма культуры и т.п.).

Выясняется, что также и образец можно понимать различно:

· как прообраз (модель) в соответствии с греч. ειδος – и тогда это концепт;

· как тип (характер) в соответствии с греч. τυπος, χαρακτηρ – и тогда это образ;

· как априорную схему Канта в соответствии с греч. σχημα ʽочертаниеʼ – и тогда это понятие;

· как наводящий семантический принцип в соответствии с греч. τροπος ʽнаправление; способ действияʼ – и тогда это символ.

Выбор позиции определяется установкой философской школы; направление развития – национальными особенностями мышления. Каждый из этих моментов необходимо обсудить специально.

6. Понятие

Подробнее рассмотрим представление о понятии. Словарь Академии Российской (1790: II, 984) толкует понятие как

1) силу, способность к разумению, т.е. ʽпониманиеʼ и

2) мысль, воображение, т.е. ʽпредставлениеʼ, еще не охваченное областью понятия: образ.

В конкретных контекстах, устанавливаемых определением к термину, можно предполагать значение ʽпознаниеʼ (в логике «ясное понятие»). В конце XVIII века в переводных текстах понятие может уже означать и ʽпонятиеʼ, однако в своеобразном осмыслении: скорее представление образом, нежели «схватывание» понятием. Во всяком случае, apprehension и сходные слова других языков, восходящие к латинскому apprehensio, переводятся как понятие вещи и понимается столь же широко: как «схватывание» сознанием и чувством, т.е. постижение разумом вещи путем представления в образе.

Как можно судить по обширным материалам Картотеки Словаря XVIII века, в этот просвещенный век понятие воспринимали как понимание, соответствующее по-знанию и связанное с ним; это понятие через слово. Затем понятие толковали как представление о вещи, соответствующее со-знанию и связанное с ним. «Понятия наших чувств» рисуют образ предмета, т.е. «живые возбуждают в душе понятия». «Дать понятие, иметь понятие, воспроизводить в душе понятие» и подобные выражения составляют семантический фон термина, еще не определившего точных границ своего употребления. Когда как о равновеликом говорят о «понятиях и желаниях», «чувствах и понятиях», ясно, что речь идет о представлении – об образе. Если же «мы получаем понятия о единственных вещах одними чувствами», то речь идет о понимании вещей, а не о понятиях о вещах.

Наконец, понятие приравнивали к идее, соответствующей знанию слова о вещи. В последнем случае всегда использовано определение: «общие понятия» противопоставлены «чувственным понятиям», но совпадают с «отвлеченными понятиями»; Ломоносов говорил об «общем философском понятии о человеческом слове», о «правильном понятии о предмете» и т.п. В переводных текстах определенно говорится о понятии как логическом понятии, «выражающем вещь в слове» (Яков Козельский в 1768 г.). Для XIX века это значение слова становится обычным.

7. Система

Понятие системы развивалось столь же долго и еще в начале XX века определяется установками концептуального характера.

Для номиналиста система есть упорядочение познания, т.е. словесно выраженное представление об идеальном мире; система как совокупность суждений о предмете, про-являющем свои типичные признаки. При этом важна деятельность различения и выделения; именно номиналист говорит о признаках различения, помогающих конструировать мир объектов.

Для реалиста система есть упорядоченное сознание, т.е. идеальное представление о предметном мире; система как совокупность взглядов на объект, его объективирование в отношении к равноценному ему субъекту. Если для номиналиста система – результат его деятельности с координацией между субъектом и объектом, для реалиста важна их слиянность: мир как органическое целое предполагает кооперацию субъекта и объекта.

Для концептуалиста система есть упорядоченная гармония знания, т.е. словесно выраженное понятие о реальном мире, данном как объективно существующее соотношение (корреляция) вещей в их сущностных характеристиках. Если для номиналиста система предстает как результат деятельности, а реалист воспринимает систему как собственную точку зрения, для концептуалиста система всегда объективна.

Можно сказать иначе:

· у номиналиста – систематика вещей,

· у реалиста – систематичность идей,

· у концептуалиста мы видим систему отношений в словесно выраженном понятии о реальном мире.

Трудно было бы судить, какая точка зрения продуктивнее. Диалектическая необходимость создает постепенный разворот от номиналистической точки зрения через реалистскую, завершая ее точкой зрения концептуалистской, которая одновременно с тем является и концептуальной. Движение мысли повторяет уже известный круг: от вещи через идею к слову.

Дальнейшее развитие понятия о системе выходит за границы XIX века.

8. Функция и норма

Столь же сложно говорить о понятиях функции и нормы. Эти понятия разработаны в XX веке, но для полноты представления терминологической парадигмы кратко скажем и о них.

Это термины, основанные уже на латинских корнях.

Функция смысла проявляется в стиле, который и есть ее форма. В соответствии с этимологическим значением термина functio оказывается, что назначение функции – производить, осуществлять изменение смысла в связи с преобразованием стиля в ситуации, определенной действием парадигмы. Понимание функции изменялось со временем, что и нашло свое выражение в словарных толкованиях. В исторической последовательности развития новых значений (быть может, под влиянием переносных значений латинского слова) мы видим наращение смысла по типичной метонимической схеме:

1) ʽзначение, назначениеʼ →

2) ʽисполнение, круг обязанностейʼ →

3) ʽизменение одного явления под влиянием изменившегося другого явленияʼ (функцией которого оно выступает).

Все три значения, вытекая одно из другого, отражают известное движение содержательных форм, а именно:

· первое есть образ,

· второе – понятие,

· третье – символ.

Функция есть символ стиля.

Норма есть правило, образец, руководящее начало, которое определяет направление последующей деятельности на основании традиционных образцов (таковы же значения лат. norma). Сам термин заимствуется в начале XIX века, но долгое время его заменяли известные нам термины типа «правило», «устав», «начало» и т.д. Норма как установленная обычаем мера (например, мера употребления) становится основным значением термина на исходе XIX века, но в древнерусском обиходе норма по определению совпадала то с образцом-парадигмой, то с категорией, то с системой. Объясняется это различным отношением к компонентам семантического треугольника. Норма есть