– Вы несете вздор! И если я для вас недостаточно хорош, найдите кого-нибудь другого.

Он не думал, что она воспримет это так тяжело. Даже надеялся, что она увидит в нем героя. И вдруг спрашивает себя, с какой стати он решил помочь ей.

– Вы меня за дуру держали! Убирайтесь!

– Если вы желаете, чтобы я ушел, то посторонитесь и дайте пройти.

Она не двигается с места, продолжая провоцировать его. Тогда он берет ее за плечи, передвигает на метр и открывает наконец дверь.

– И никогда больше ко мне не прикасайтесь!

Она на грани истерики.

– Можете не беспокоиться, – бросает в ответ Александр, сбегая по ступенькам. – И передайте от меня привет вашему другу, когда он придет вас навестить!

Хлоя теряет последние крохи самообладания и продолжает орать:

– Сукин ты сын! Неудивительно, что жена тебя послала! И правильно сделала, что смылась, козел несчастный!

Александр разворачивается. Удивленная Хлоя торопливо возвращается в дом и пытается закрыть дверь.

Слишком поздно.

Гомес наддает плечом, Хлою отбрасывает назад, она едва не падает.

– О, простите! – ухмыляется Александр. – Я не расслышал вашей последней фразы… Так что вы сказали?

Инстинктивно Хлоя отступает на несколько шагов.

– Выйдите из моего дома.

Она понижает тон, его улыбка делается еще шире. От такой улыбки содрогнулась бы преисподняя. Хлоя знает, что переступила черту. И что этот тип опасен.

Бегство не вариант, потому что дверь одна, и он ее загораживает.

– Знаете, я бы с удовольствием выпил еще кофе, – добавляет Александр. – Вы позволите?

Он задевает ее, проходя, чтобы устроиться в кухне. Хлоя остается стоять в прихожей, не очень представляя, как теперь себя вести. Она подумывает сбежать из собственного дома, пытается вспомнить, где ключи от машины.

От ее машины, припаркованной у дома Гомеса.

Если она попытается уйти пешком, он ее догонит. Лучше уж схватка.

Она идет к нему в кухню, видит, что он налил себе кофе.

– Будьте как дома! – ядовито предлагает молодая женщина.

– Спасибо, вы очень любезны.

У него такой вид, будто все это его развлекает. Если не считать ненависти, которая горит в глазах, вновь ставших безумными.

Бешеными.

Хлоя хватает нож, лежащий рядом с раковиной, и прячет его за спину. Потом поворачивается лицом к Гомесу и твердо встречает его взгляд.

– Итак, вы полагаете, что я его сообщник? Возможно даже, я и есть он! – насмехается коп. – Раз уж я сукин сын… Ах нет, я забыл, что я всего лишь козел несчастный… Так что я недостаточно умен, чтобы быть тем самым психопатом!

– Я не говорила этого, – лепечет Хлоя. – Я не говорила, что это вы.

Он кладет сахар в чашку, не спуская с нее глаз.

– Я внушаю вам страх, мадемуазель? Что вы там прячете за спиной? Нож, готов поспорить! И впрямь думаете, что способны взять верх?

– Сейчас мне бы хотелось, чтобы вы покинули мой дом.

– Сначала я допью кофе, вас это не слишком побеспокоит? Я всю ночь морозил себе яйца в своей колымаге, оберегая одну истеричку. И заслужил небольшую компенсацию, верно?

Он допивает кофе, поднимается. Но вместо того, чтобы направиться к двери, идет прямо на нее.

– А еще я проголодался, – добавляет он.

Хлоя чуть не растекается на месте. Он прижимает ее к раковине, протягивает руку, чтобы открыть шкафчик, и достает пачку печенья. Приближает губы к ее уху.

– Моя жена не послала меня, – шепчет он. – Она умерла в страшных мучениях.

Хлою внезапно охватывает леденящий холод.

– Я… мне очень жаль. Я не поняла…

Она даже не пытается высвободиться, осознавая, что у нее нет шансов.

– Вы вообще ничего не понимаете. Вы считаете себя выше всех на свете. Считаете себя совершенством… Этот псих не случайно вас выбрал, я уверен.

– Откуда вам знать? – кидается в атаку Хлоя.

– Это же очевидно.

Хлоя проглатывает оскорбление. Она знает, что стоит ей прибавить хоть одно-единственное слово, и случится непоправимое.

– Я даже могу понять желание вас уничтожить…

Сердце Хлои совершает невероятный кульбит, она задыхается.

– Что случилось, мадемуазель Бошан? Вы потеряли дар речи?

Молчать, не поднимая глаз, – она не видит альтернативы. Не раздувать пламенеющие угли его гнева. Те, что светятся в его дьявольском взгляде.

Ее молчание возвращает Александру спокойствие. Он тянется рукой ей за спину, отбирает нож и бросает его в мойку.

– Не играйте с этим, – говорит он. – Можете порезаться.

Наконец он отходит, и Хлоя снова может дышать.

– Как бы то ни было, удачи! – бросает он уже из коридора. – И еще раз спасибо за кофе.

Едва он закрывает за собой дверь, Хлоя сползает на пол. Он ее не тронул, но у нее ощущение, что ее избили.

Она оказывается далеко в прошлом, застыв в неподвижности и отупении, которые приходят на смену ярости.

Сумерки наступили как минимум на час раньше. Небо такое низкое, такое тяжелое, что кажется, будто оно сейчас раздавит крыши.

– Вот, с вас девятнадцать пятьдесят, мадам.

Хлоя протягивает таксисту банкноту в двадцать евро.

– Сдачи не надо, – говорит она.

Она подходит к своему «мерседесу», припаркованному сразу за машиной Александра. Подняв голову, видит светящийся прямоугольник на темном фасаде. Значит, он дома.

Хлоя нервно теребит ключи. Желание удрать, вот только…

Она думает об этом уже несколько часов. Выбора нет, придется идти. И поговорить с ним. Пусть даже одна только мысль о противостоянии с Гомесом совершенно нестерпима.

Так надо. Потому что никого больше у нее нет, а маньяк выбрал ее своей мишенью.

Потому что она смертельно одинока, а он ее единственная надежда.

Потому что все вокруг считают ее полной психопаткой. Все, кроме него.

Потому что он жестокий, сильный и умный. Мощный заслон между нею и Тенью.

Осталось найти верные слова, те, которые заставят его дрогнуть. И вести себя тише воды ниже травы. Может, даже попробовать его обаять. Средства несущественны, важен только результат: убедить его стать ее ангелом-хранителем.

Хлоя подходит к скромному, чтобы не сказать убогому, подъезду. Накануне вечером она вошла, обзвонив всех подряд. Кто-то в конце концов открыл.