Внимание! Бездна с благосклонностью приняла ваш дар!

— Знаешь что, Михаил, — с физрука слетела вся его безбашенность и все его маски, и он внимательно посмотрел мне в глаза. — Никому не говори про это. Никогда. И если Бездна предложит тебе плевое задание с умопомрачительной наградой, не вздумай согласиться, понял?

— Понял, — сглотнул я, — и не думал.

— Ну а раз понял, — одними губами улыбнулся Игнат Иванович, — айда на апелляцию!

В голове у меня крутилась мысль — почему, если в Безду упало два Воина, в сообщении было сказано «дар», а не «дары»? но я решил эту тему не поднимать.

К тому же, Игнат Иванович прав, апелляция ждет!

* * *

Я находился в знакомом уже зале суда и с интересом наблюдал за зачитывающим приговор судьёй.

Сегодня силовые щиты были прозрачными и было заметно, что все трибуны забиты битком.

Я не знал бОльшую часть зрителей, но меня это уже не смущало.

По сравнению с прошлой неделей — это заседание было сущей ерундой.

Проверки, следственные мероприятия, допросы и сотни объяснительных, которые я предпочитал считать рапортами — времени оставалось только на сон да еду.

Следственные мероприятия затянулись на целую неделю — сверка допросов, проверка стражи, рассмотрение личного дела каждого из заключенных.

Зато сегодня, наконец-то, судейские должны были поставить точку.

Судья, к слову, был другой.

Спокойный, выдержанный и немного безучастный к происходящему в зале. Ему словно было противно находиться в зале. А ещё от него веяло чувством вины.

Но я был всё равно рад, что гнилого родственничка Аркадия Ивановича сняли с должности.

Как мне поведали мои конвоиры, это случилось пять дней назад, когда вскрылись безобразия их семейки.

Сговор, взятки, издевательства над заключенными.

И я ничуть не удивился, когда выяснилось, что надзиратель Огрызок оказался дальним родственником судьи.

Не зря, в их чертах было что-то крысиное.

Вместе с судьей под стражу посадили и его кузена из Попечительского совета — неуважаемого мной Аркадия Ивановича.

Я бы с удовольствием посмотрел в глаза этим негодяям, которые планомерно разваливали княжество, но их, увы, держали в другом корпусе.

— Таким образом, суд усматривает в отклонении предыдущих ходатайств грубейшее нарушение закона…

Судья читал приговор невыразительно, но я слушал его с нескрываемым интересом.

Моё дело оказалось той самой пушинкой, которое потянуло за собой настоящую лавину.

Дознаватели без устали разъезжали с допросами, а княжество ежедневно сотрясали громкие новости.

Отставка главы Попечительского Совета…

Арест пятнадцати высокопоставленных чиновников, участвующих в организации подпольного производства зелий и УГов.

Бегство трех дворянских родов в соседние княжества…

Побег из острога вора Яника, до шкуры которого не успел добраться ни я, ни Карло.

Громкий скандал, связанный с гильдиями, которые обирали вольников внутренними поборами и не давали повышать ранги.

В общем, княжество лихорадило. И, как я понял, не только наше.

С одной стороны благодаря гильдейским, нарастало недовольство вольников, с другой, князь, видимо, пошел ва-банк, снимая зарвавшихся чиновников.

Даже я, не особо хорошо разбирающийся в современных реалиях княжества, во время озвучивания приговора понял, что князь умудрился отдать хвост всем без исключения группам.

Дворяне, заигрывающие с западниками, попали в опалу.

Гильдейские, неожиданно для себя столкнулись с конфискацией складов и подпольных типографий и питейных заведений.

Родовичи были поставлены перед выбором — или порядок на их территории и безоговорочная лояльность князю и княжеству, или визит дружины.

Вольникам были подняты зарплаты и увеличены социальные льготы, но за любое осознанное участие в революционных процессах светили рудники.

Князь действовал резко и решительно.

Одной рукой одаривал, другой жестоко карал.

Конечно, все миазмы купировать было невозможно, и приходилось разбираться с самыми крупными проблемами, оставляя средние и мелкие на потом.

И тем не менее, князь сделал самое главное — обозначил свою позицию.

И без сомнений принялся вскрывать застарелые социальные гнойники и смело использовать дружину и армию.

Армейские, как я понял, оказались чуть ли не единственной группой, которые избежали чисток и на которую князь сделал основную ставку.

— За героические действия в остроге, суд удовлетворяет ходатайство директора гимназии для Одаренных и награждает гимназиста Михаила Иванова медалью «За доблесть» и дозволяет перед отправкой на место домашнего заключения посетить стелу.

Это была отличная новость, поскольку к Медведю я заглянуть так и не успел.

Хорошо хоть Фред и Джош хоть немного удовлетворили мой информационный голод.

Что Макс, что Алабай к моему огромнейшему облегчению выжили. Как, собственно, и бОльшая часть Вояк.

Уж не знаю, одна пятая погибших — это много или мало, но я был рад и тому, что многие наконец-то вернуться из ксурова острога к нормальной жизни.

За это, кстати, нужно было поблагодарить дядюшку Луку.

Ведь если бы не его перевязки, выжила бы едва ли треть…

С Лукой и вовсе вышла любопытная история.

Я так и не понял, когда он появился в этом мире, но он был единственным демоном, кого удалось отстоять у Серебряных и с кем люди князя сумели наладить диалог.

Внешне похожий на человека, Лука обладал умопомрачительной властью над временем, но не мог пользоваться своей силой, чтобы убивать разумных.

Медведь не зря нес свой многолетний караул.

Прорывы случались раз в пару-тройку лет, но Лука, прибегающий по зову Хранителя, не давал порталу раскрыться.

Для этого достаточно было отправить через телепорт какой-нибудь груз или разумное существо.

Порталы не выдерживали нагрузки и схлапывались.

Вот только почему он раньше не шагнул в портал для меня оставалось загадкой.

Фред и Джош явно что-то знали, но таинственно отмалчивались.

Всё, что удалось из них вытащить — с какой целью создавался острог.

— Учитывая подрывную работу соседских княжеств по работе острога, данное казенное учреждение переходит под контроль князя Ивана…

Идея была стара, как мир.

Организовать производство стратегически важных комплектующих и товаров, таких как зелья, целебные порошки и детали для УГов.