с рюкзаком, о том, как я ставил перед собой цели, что я надеялся испытать, что ожидал увидеть в своем паломничестве по стране, и что эти ожидания так и не оправдались. Меня поразило, что в основе путешествий и всей жизни Шетлера лежали мотивы, которые были мне знакомы. Он ценил связь между людьми, как личную, так и онлайн, но искал спокойное место в водовороте мира, где он мог бы понять пройденный путь и где прояснилось бы его будущее. На эти вопросы можно ответить, только отступив на шаг назад, чтобы ощутить пространство, отстранившись, чтобы найти тишину, или поднявшись выше, чтобы обрести перспективу. Эти вопросы могут привести к сдвигу в мышлении или полной смене направления. И именно они заставляют людей набивать рюкзаки, покупать билеты на самолет в Индию, отправляться в паломничество и искать себе наставника или гору. Но Шетлер пошел еще дальше. Он взбирался на горы и прочесывал долины, следовал по рекам к их истокам и по тропинкам к их концу. Он сделал то, что делали многие, – только доводил дело до крайности. И в конце концов он, возможно, оказался именно там, где хотел.

На следующий день я нанял горного гида и на рассвете отправился в поход за Кхеергангу, к озеру Манталай. Пока мы шли, я чувствовал притяжение самого высокого в мире горного хребта, когда-то возникшего в результате мощного давления двух столкнувшихся континентов. Я отчетливо понимал, почему столько паломников пробираются по этой тропе, чтобы прикоснуться к ледниковым водам, впадающим в священную реку. Я прошел через лагерь гуджарских пастухов буйволов, где Шетлер, Рават и Кумар провели свою первую ночь за Кхеергангой. Я заглянул в хижину в Тунда Бхудж и понаблюдал за тем, как местный садху подает чай группе паломников, отдыхающих на траве снаружи. Я следовал по тропе вдоль края долины над рекой, проходя через последние леса перед линией деревьев. И, наконец, я вошел в узкое ущелье, известное как Каменная долина, и добрался до места выше по тропе, где на берегу реки Парвати были найдены вещи Шетлера.

Некоторые предпочитают стоять у подножия горы и смотреть вверх, а не взбираться на вершину, чтобы посмотреть вниз. Они поднимаются туда, где чувствуют себя комфортно, и не идут дальше, зная свои пределы или поддаваясь страху. Но Шетлер не остановился. Он стремился к вершинам гор и облакам, к красоте, тайне и знаниям, которые появляются только на окраинах мира. На вершинах и пиках могут ждать слава и признание, чувство гордости за свои достижения. А на этих головокружительных высотах можно обрести более высокое состояние, духовное или физическое, или просто увидеть, как рассеиваются облака, – мимолетное чувство перспективы, когда перед тобой открывается вид как на только что пройденный путь, так и на путь, лежащий впереди. Однако многое можно найти и на трудном пути – в движении вверх, к чему-то большему, чем мы сами, ближе к небесам, от места тьмы к месту света.

Шетлер старался жить осознанно. Он представлял свою жизнь как путешествие и посвятил все силы осуществлению своей мечты. Когда он уволился с работы в Майами, это решение, возможно, кого-то удивило, но на самом деле оно было частью продуманного плана, который вынашивался годами. В одном из немногих сохранившихся личных дневников, написанном в последние месяцы 2010 года во время первого года работы в стартапе из Майами, Шетлер сел и составил план. Запись на одной странице представляла собой собрание целей, мотивов и намерений, которые он назвал «Проект героя». «Если бы я был бесконечно богат, чем бы я занимался? Мысль о чем заставляет меня радоваться тому, что я жив? На все это есть один и тот же ответ: я бы сделал себя своим собственным героем. То есть я бы создал воображаемого героя, того, кем я хотел бы быть, а потом стал бы им». Затем Шетлер перечислил качества, которыми обладал бы такой герой: «сильный, быстрый и подтянутый», живущий «по-старому», «путешественник по миру», «специалист по самозащите и защите других» и человек, изучающий медитацию. Даже когда он работал на своей гламурной работе, казалось бы, наслаждаясь своим внешним успехом, он видел в этом средство достижения цели. Он писал, что работа позволяет накопить как можно больше денег, чтобы жить той жизнью, о которой всегда мечтал. В заключение он написал, что заведет «блог о путешествиях и будет документировать процесс трансформации себя… так я навсегда запомню свои приключения».

Мне кажется, что Шетлер и правда пережил некий трансформационный опыт на озере Манталай. На фотографиях, сделанных Санни Панчелом и Нирмалом Пателем, Шетлер не улыбается и не хмурится. Он не позирует, не притворяется и не играет на камеру. Он выглядит спокойным и невозмутимым – шерстяная шаль накинута на плечи, серая повязка на голове – как будто ему не страшны высокогорные стихии. Он выглядит, в некотором смысле, как другой человек.

В Гималаях есть буддийские беюлы, скрытые долины, дающие убежище и возможность реализации. Некоторые из них останутся скрытыми навсегда, а некоторые обнаружат. Есть индуистские тиртхи, буквальные и метафорические броды через священные реки, где тонкая нить между материальным и духовным становится достаточно тонкой, чтобы их пронзить. А есть мифические врата Шамбалы, через которые человек переходит из известных земель в неизвестные. Вполне возможно, что Шетлер добрался до озера Манталай и в месте Шивы, верховного преобразователя мира, нашел то, что искал. Его индийское путешествие началось у реки: он тихо плыл по спокойному течению Ганга в Варанаси, наблюдая, как в ночи вспыхивает оранжевое пламя десятков кремационных костров. А кульминация наступила у другой священной реки. Возможно, на Шетлера снизошло откровение, когда он сидел у истока реки Парвати, скрестив ноги в «месте для сидения», прислушиваясь к мельчайшим движениям природы, и, наконец, почувствовал то, что его учили искать: «дух, который движется во всех вещах». Может быть, его посетило видение, как и его кумира Крадущегося Волка, которое открыло ему возможное будущее, пути вперед в виде отражения в зарождающихся водах. Сиддхартха Гаутама сорок девять дней просидел под деревом, прежде чем достиг просветления и стал Буддой. Джастин Александр Шетлер вошел в долину Парвати 19 июля и, скорее всего, исчез на следующий день после того, как его в последний раз сфотографировали возле озера Манталай 3 сентября – сорок восемь дней спустя. Был ли Шетлер тоже на грани прозрения?

Я сошел с тропы и спустился по склону к берегу реки, к тому месту, где в траве нашли флейту-посох Шетлера и красную бутановую зажигалку, которую ему подарил Андрей Гапон. Шум реки оглушал, вода двигалась так быстро и бурно,