Двухдверке все-таки удалось протиснуться между тумбами, и обратно на дорогу машина взъехала уже по другую сторону челюстей. Остаток пути по подъездке «Тойота» пронеслась на скорости и, перемахнув железнодорожный переезд, оставила границы «Сосен» позади.

В город они въехали с юга по I-5 – с ветерком по верхнему настилу Маркуам-бридж, нисходящему на том берегу головокружительной глиссадой. Вдали ясно виднелась вершина Маунт-Худ, четкая и многогранная, как обычно бывают горы на пивных этикетках. В салоне машины жарко пахло обшивкой сиденья – новой, на бензоловой основе. Лео опустил стекло. Озорной встречный ветер мгновенно взъерошил волосы, с приятным покалыванием остужая вспотевший лоб.

В памяти вдруг воскресла картина из детства: гонка по магистрали Генри Гудзона на заднем сиденье папиного «Вольво». Был жаркий летний вечер, а под массивной аркой моста Джорджа Вашингтона встречно от сланцевых стен несся местный сирокко. Над темными в сумраке лиственными кронами Риверсайд-парка жаркий городской воздух сливался с более прохладным воздухом от реки, с примесью доминиканских барбекю и насыщенным духом ильмов.

С возвращением в реальность Лео попытался как-то упорядочить свой ум. Первым делом надо убедиться, что эта девушка не галлюцинация. Если да, то имеет смысл наложить на себя руки (об этом он с собой условился). Хотя стоп. Взять, допустим, этот мир, который он вообразил: здесь кипит своя жизнь. Подняло голову зло, и к нему, к Лео, обратились за помощью. Почему для этого противостояния выбрали именно его? И устроят ли в «Соснах» за ним погоню?

Скользя по бетонным каналам фривея, как бревно в лесосплаве, «Тойота» свернула в русло улицы автосалонов, где пестрела реклама машин и дилерских контор. Мимо проплыло здание больницы и предназначенный на снос хлебозавод. Заброшенное, со слепыми окнами строение угрюмо молчало, а рядом на огороженной территории динозаврами замерли экскаваторы и бетоноломы.

– Я вам, извините, не представилась, – сказала девушка на красном свете светофора (кстати, первого по счету). – Меня зовут Лола Монтес.

Странно как-то. На латинку она не похожа, а между именем и фамилией делает паузу.

– Лео Крэйн, – представился и Лео. – Здесь лучше перестроиться в левый ряд. – Так, а как бы на его месте сейчас повел себя вменяемый человек? – Отвезите меня домой, я заварю нам кофе, и заодно поговорим.

Однако на подъезде к дому стало видно, что там кто-то маячит на крыльце, поэтому команду «стоп» он Лоле не дал. Выждав с квартал, Лео попросил ее прижать машину к бордюру, а сам подрегулировал боковое зеркало, чтобы в нем отражался порог.

– Что-то случилось? – спросила Лола.

– Там сзади как раз мой дом. Только почтальон что-то не спешит уходить.

Лола приспособила свое зеркало, и они оба молча понаблюдали.

– Это ваш всегдашний почтальон?

– У меня их несколько. График, видимо, скользящий. Иногда приходит спортивного вида смуглянка. Иногда сикх[70] – классический, при бороде, в этой своей чалме и накидке. Уж не знаю, как на это реагирует его почтовое начальство. Иногда является молодой лоботряс в майке «Slayer». А вот этого я что-то не припомню.

Они молча наблюдали, как почтальон сошел с крыльца, подошел к припаркованному через дорогу почтовому минивэну и открыл заднюю дверцу. На первый взгляд он сортировал там всякие пакеты и бандероли, сверял штрих-коды, как иной раз делают курьеры посреди маршрута. А затем этот парень сел на водительское сиденье, но мотора не завел, а достал упаковку с сэндвичем и взялся за еду.

«Ну а что, – подумал Лео, – обед по расписанию».

– Вы мне расскажете о ваших соратниках? – вслух спросил он Лолу. – Тех, кто, по вашим словам, организует сопротивление?

Лола после вдумчивой паузы заговорила:

– Зовемся мы «Дорогой дневник». Звучит слегка иронично. Я сама из неофитов. Название, понятно, чисто символическое. Мы все в постоянном движении, потоке.

– И вас таких много?

– Десятки тысяч. Вернее, сотни.

– А другая сторона? Те, кому вы противитесь?

– Они именуются Комитетом и выстраивают в обход закона систему платного доступа к данным – глобальную, подминающую под себя целые страны. Их главная цель – насаждение господства толстосумов.

– Вы сказали «система»?

– Типа того. Мол, «эй, ребятки из олигархии, сотая доля процента от богатейшего населения планеты! Подсаживайтесь на наш план защиты данных. Спросите зачем? А затем, что когда мы нагнем всю электронную инфраструктуру, ваше дерьмо останется в целости, в то время как остальные будут курить бамбук».

– То есть все, как я описывал?

– Не совсем. Вы кое-что приукрасили. В частности, саентологи здесь ни при чем. Как и ваши знаменитые предки.

О боже. Он ведь и впрямь бахвалился своими прославленными предками; писал, что они ведут свое начало от американской интеллектуальной элиты. Позорище.

– А вот насчет «Синеко» вы очень даже правы, – словно почувствовав его смущение, подбодрила Лола. – Эту свою империю поиска и хранения Строу в самом деле использует для каких-то весьма неправедных целей.

История поиска и хранения. Да, именно это в свое время всколыхнуло подозрения Лео. «У нас как в сейфе» – звучал, помнится, ключевой слоган новой социальной рекламы «Синеко». А Лола сейчас говорила, что «Синеко» – это всего лишь верхушка айсберга.

– В целом эта структура напоминает сеть или клуб. Кое-какие компании Комитет купил с потрохами. В этом перечне значится не только «Синеко», но и «Блюберд» – почитай что частная армия; а с ними также «Дженерал Системс» – та самая, что производит термостаты, сухие завтраки и самолеты. Помимо этого, существуют сотни и сотни других подконтрольных им активов, на которые они, выражаясь их языком, «имеют виды». Дамбы, шахты, аэропорты, фармацевтические компании, телесети, кластеры медучреждений, а заодно и пара крупных международных неправительственных организаций.

– Клика заговорщиков, – дал свое определение Лео.

– Да, что-то вроде политического объединения.

– Теневое правительство.

– До этого они если еще не доросли, то явно планируют.

В голове словно визжала циркулярная пила. Где оно, плавное течение мыслей? А ведь он так мечтал по расслабленному уму, спокойному и доверчивому, как пони. Теперь же дни уйдут на то, чтобы разобраться со всем услышанным от Лолы Монтес. Чтобы все это отложилось, распуталось; зерна отмежевались от плевел, реальность от домыслов. При этом Лола явно спешила. Но ведь бывает, что и шизанутых флегматиков начинают вдруг будоражить эмоции.

Лео попытался мыслить в направлении, какое ему прошлой ночью задал Джеймс Дин. От пассионарных эмоций он попробовал переключиться на логическое осмысление. «Не гони сюжет впереди себя, а следуй за ним по пятам».